Шрифт:
Стихийная сила
Барды и скальды,
Рапсоды и акыны
Всегда скитаться рады;
Они путём старинным
Идут в века иные,
И слушают баллады,
Поэмы, и былины.
Века дают награды
Богатые поэтам,-
Гладкой рифмы злато,
Бриллиант сюжета.
Когда идут обратно
Из времён глубоких
Скальды и баяны,-
У них готовы строки;
Излагать стихами
Сразу они могут,-
В
Рукописи тонут.
Вмиг стихотворенья
Являются на свет,
Долгих промедлений
У поэтов нет;
Многим поколеньям
Оставляют след…
Жаль, что я не гений,
Строки мои – бред.
– Да, посланники богов
Так писать бы постыдились;
Это же комок из слов!
Слушай, как стихи творились:
Барды, рапсоды, и скальды,
Баяны, ваганты, акыны
В далёких столетьях искали
Следы от сказаний старинных.
Ты думаешь, им помогали
В исканиях мудрые книги?
Нет. Они к духам летали
Быстро на мысленных крыльях.
Когда к небосклону взмывали
Баяны, ваганты, рапсоды,
То духи им там диктовали
Обрывки стихов превосходных.
Сила была в дивных строках,
В словах красота неземная;
Пророческий смысл высокий
Поэты в стихах излагали.
От стройных могучих созвучий
Вселенная вся трепетала,
И в диком восторге кипучем
Звёзды на землю роняла.
Четыре всесильных стихии
Стихами творцов восхищались,-
Бури, пожары и ливни
В подлунном миру начинались
От радости буйной, стихийной.
Слова стихотворцев – лавина.
Тёмная бездна времён
Душу певца наполняет;
Великими силами он
Пером на листах управляет.
Демон и Бог дремлют в нём,
Он рифмою их пробуждает;
Мрачным и светлым стихом
Просторы веков украшает.
Аника воин и чёрное чудо
На скамьях широких,
За столом дубовым,
Восседают воины.
Лица их суровы.
О походах долгих
Вспоминают, с грустью.
Прославляют громко
Силу рати русской.
Наливают в чаши
Мёд сорокалетний,
Нарезают брашна;
Пьют, едят степенно.
Говорит их старший:
«Грянем песню, братья!
Грустно в круге нашем.
Я призвал баяна.
Заходи же, старче,
Погреми струнами;
А не то заплачем,
Нас тоска объяла.
И заходит старый
В красные палаты;
На
Он садится к знатным
Воинам храбрейшим.
Гусли яровчаты
Он кладёт неспешно
Пред собой; и чару
Мёда выпивает.
А потом в молчаньи
Камнем замирает. —
Мутными глазами
Тьму столетий зрит,
Были вспоминает;
Мёртвым ворошит
Память, чтоб они
Песню подсказали…
Минул тихий миг,
Старец оживает,-
Ловкими перстами
Струны бередит,
Песню начинает:
Десять соколов пустил
Я на стаю лебедей.
Ловчий сокол кровь пролил,-
Лебедь, умирая, спел
Песнь прощальную свою.
Десять песен знаю я;
Но сегодня пропою
Лишь одну. Зовут меня
Духи предков в дальний путь;
Через горы на поля,
Из полей в морскую глубь.
Рыбой щукой буду я
В волны бурные нырять.
Сизым коршуном в ветрах
Стану высоко летать.
Серым волком по лесам
Пробегу, и взвою громко
О событиях далёких,
Быль поведаю потомкам.
Мчится по полю на быстром коне
Храбрый Аника воин.
Злато везёт он в огромной суме,-
Храм обокрал на Афоне.
Ни в Бога, ни в чёрта Аника не верит,
Меч для него, как святыня;
А стрелы калёные, как песнопенье,-
Звонко летят во вражину.
Любит Аника в набеги ходить
С малой умелой дружиной,-
Легче потом медяки поделить,
Хватит на братьев наживы.
И в этот раз им досталось немало
Красного злата и яхонта.
Едет Аника до хаты; устал он,
Словно крестьянин от пахоты.
Позднею ночью решил отдохнуть
Витязь лихой у кургана.
Лёг на траву, но не может уснуть,
Болят его старые раны.
Первая рана тоскливо поёт
Ему о богатстве кровавом:
«То, что награблено, скоро сгниёт,
Неправидна хищная слава!»
А рана вторая рыдает навзрыд
О старых, забытых родных:
«Тятю и мати скорей навести,
Стань же опорой для них!»
А третья рана красиво поёт
О том, что хорош был поход:
«Удача повсюду отважных найдёт,
Она вслед за ними идёт!»
Под добрую песню Аника уснул;
И чудо явилось ему
Чёрное, страшное, с тысячью рук,
Оно утащило во тьму
Храброго воина. (Кто-то пырнул
Спящего острым клинком,
И злато его умыкнул).
Аника обрёл вечный дом