Стихийник: Артефакт душ
Шрифт:
– Я стараюсь, – слегка поклонился Еремиас, устремляя взгляд на тёмную воду, словно в ее отражении скрывались знания, недоступные простым смертным. Хотя, возможно, так и было, ведь архивариус Игнисвирга был не просто смотрителем архива, но и ведающим. Тем, кому открываются предзнаменования звёзд. Это с его подачи молодой правитель отправился на поиски стихийника.
Близилась война. Совет Пяти не устраивало, что трон Варака займет мальчишка, чьи амбиции слишком высоки, а нрав напорист. Но самое главное – мальчишку было невозможно подчинить. Он, как и его отец,
Отдав безмолвный приказ воинам, чтобы разбрелись по периметру и держали дозор, молодой правитель достал из ножен меч и, вслушиваясь в тишину пещер, пошёл вперед.
– Ты со мной?
Еремиас качнул головой:
– Поверьте, это излишне.
– Но как я его отыщу? Тут же сплошные лабиринты.
– Ступайте, он сам вас найдет. – Еремиас словно потерял интерес к разговору, согнулся и сел на влажную траву, устремив взгляд ввысь и натянув на лицо блаженную улыбку.
Секунда отделяла Райнхарда от рокового движения рукой, чтобы раз и навсегда избавить себя от соблазна с кротким ликом и глазами цвета влажной хвои. Но эхо голосов, недоступное обычному слуху, и тихая крадущаяся поступь заставили альха поколебаться.
Воспользовавшись замешательством мужчины, Эйлин осторожно отступила, чувствуя, как тело подрагивает от внутреннего напряжения. Ведь ей всего на миг, но показалось, что Райнхард задумал недоброе и лишь случай занял его внимание и заставил замереть. Благой этот случай или нет, Эйлин было все равно: ей стало дико страшно от того, что могло случиться непоправимое. Она подняла с пола свои вещи и на негнущихся ногах попыталась выскользнуть прочь. Но Райнхард поймал ее за локоть и прошипел:
– Иди к озеру, приведи себя в порядок и будь готова уходить.
Покорно кивнув, Эйлин схватила почти догоревшую лучину и свернула в уже знакомый туннель, с трепыхающимся от страха сердцем устремляясь прочь от мужчины, который вмиг стал пугающим незнакомцем.
Одевшись и затянув на поясе перевязь со всем своим оружием, Райнхард затаился. Он обычно не интересовался, кто его преследует и зачем, убивая на месте. Но упорство, с которым его искал Олдрик, а именно это имя нашептал ему ветер, заставило стихийника изменить своим принципам. Альх выпрыгнул из тени на тусклый пятачок света и схватил мальчишку за грудки, приставив к его шее клинок:
– Как ты меня выследил?
– Провидец помог, – не растерялся тот, встречаясь с темным взглядом и лицом, преисполненным злобой. – Опусти оружие, я не собираюсь причинять тебе вред.
Альх от такого наглого заявления опешил, но руку не убрал.
– Здесь я решаю, что и когда делать. – Давление на клинок усилилось, и из шеи мальчишки полилась кровь. Но он как будто этого не почувствовал и, как ни в чем не бывало, высокомерно заявил:
– Меня зовут Олдрик Ниарр Эльгхейс, я законный наследник…
– Плевать! Зачем ты меня искал?
– Я хочу предложить сделку.
– Сделку? Мне? – Райнхард не
– Догадываюсь, поэтому и искал встречи.
Наглость, с которой вещал парень, и уверенность в себе впечатляли: мальчишка не только не обделался в штаны, но и говорил твердо, как равный ему. Райнхард отступил. Давненько у него не было таких собеседников. Расслабившись, он вальяжно облокотился о каменную колонну из древнего сталагната и скрестил на груди руки.
– У тебя пара минут. Если я не услышу ничего вразумительного, ты отправишься к папаше, как его там? К Хенрику Благочестивцу, что недавно преставился от твоей руки. И вместо восьмого или девятого… – Альх на секунду задумался. – Бездна, ваши правители меняются быстрее, чем я обновляю портки! В общем, Варак останется сиротой, ну, или его приберет к рукам более удачливый сукин сын.
– Я отца не убивал! – сквозь зубы прорычал Олдрик, сжимая пальцы в кулаки.
– Я же сказал, плевать! Говори, что надо?
Олдрик убрал меч в ножны, по-деловому пригладил черные волосы, собираясь с мыслями, и заложил руки за спину.
– Я хочу победить в грядущей войне.
Брови альха поползли вверх:
– А самоуверенности тебе не занимать… Решил отомстить убийцам отца?
Молодой мужчина нервно качнул головой и прямо посмотрел на стихийника:
– Моего отца неспроста называли благочестивым: он выступал против закона об Изначальных и всегда был выше предрассудков, которые вешали на волшебный народ. Жил по чести и совести, и на его земле не был убит ни один человек, оболганный в скверне. Он считал, что не важно, какой расы существо, если оно не несет угрозы себе или окружающим, готово жить и трудиться по совести и на процветание Варака. Из-за его политики наш когда-то довольно скудный край, построенный на камнях, стал процветающим. Ведь никому не приходится страшиться, что завтра его казнят из-за домыслов соседа, и люди спокойно трудились на своей земле.
– А твой отец не был глупцом.
– Вот именно, что был глупцом, каких поискать мало! Если бы он это делал скрытно, не нес свои догмы впереди себя, как флаг, не лез с нравоучениями и не доказывал на совете с пеной у рта, как нужно жить, то наверняка был бы жив. Все мы прекрасно знаем, кто сидит у власти и всем заправляет: «поборники чистой крови», увешанные камнями силы – анимусами – с ног до головы, и беззастенчиво использующие потоки и ее магию. Одни троготы чего стоят. – Олдрик сплюнул: – Лживые ублюдки!
Альх никогда не думал, что доживет до тех времен, когда услышит подобные речи. Он даже немного сожалел, что не был знаком с королем Хенриком: они бы явно поладили.
– Твое стремление мне импонирует, но ты еще слишком молод. Сколько тебе? Шестнадцать?
– Восемнадцать, – нисколько не смутился парень.
– Без разницы, хоть тридцать, тебе все равно не выстоять в войне против четырех королевств. Они раздавят тебя как букашку и посадят в Вараке нового правителя, того, кто будет есть и пить из их рук. Это опрометчиво и глупо.