Стихийное бедствие
Шрифт:
— Давайте выкладывайте, что вам нужно?
— Мне нужно выбраться в Россию.
— Легко сказать. Я хочу не меньше вашего, — вздохнул Катаев. — Неужели вы не видите, что творится вокруг? Два часа назад в стране введено военное положение. Новый виток гражданской войны между оппозицией и нынешним правительством.
Вот почему база сейчас в состоянии повышенной боевой готовности, весь личный состав находится внутри. Женщин и детей мы отправили неделю назад в Россию, под предлогом, что они едут отдыхать в пионерские лагеря и санатории. То же самое в посольстве. Заложили окна и двери мешками с песком… Кроме того, я получил приказ
— Рахимов спускается с гор? — вырвалось у Максима.
— Что вы сказали? — удивился генерал.
— Я слышал, что Рахимов спускается с гор и движется к Ашкену. Говорят, он будет здесь после землетрясения.
Командующий настороженно посмотрел на него:
— И вы туда же? Из посольства меня предупредили, что среди населения ходят подобные слухи, но мои сейсмологи еще ни разу меня не подвели.
Сегодня утром мне докладывал начальник метеослужбы: никаких природных катаклизмов не предвидится. — Он хлопнул ладонью по столу. — А что касается Рахимова — все может быть. Судя по всему, он не погиб. Ариповская пропаганда любит выдавать желаемое за действительное. Час назад в этом кабинете состоялся достаточно нелицеприятный разговор с одним из фаворитов Арипова, Садыковым. По его словам, президент Баджустана подозревает Россию в том, что она снабжает оружием оппозицию. Через нас, естественно. Садыков — его верный цепной пес, и он очень решительно настроен против российского военного присутствия в Баджустане.
— Руки у него коротки! — усмехнулся Максим, вспомнив двух громил, навечно упокоившихся в вонючем арыке. — Он прекрасно понимает, пока наши войска стоят на границе с Афганистаном, реальной власти ему не видать до морковкина заговенья. — И невинно посмотрел на Катаева:
— А вы действительно снабжаете Рахимова оружием?
Генерал рассвирепел:
— С чего вы взяли, черт вас побери! У меня строгие указания на этот счет. Президент открыто заявил на последнем Азиатском саммите, что наша политика здесь — препятствовать контрабанде наркотиков из Афганистана и никоим образом не вмешиваться во внутренние разборки местных баев. — Командующий самым внимательным образом изучил тыльную сторону своих ладоней, смерил Максима тяжелым взглядом и глухо закончил:
— Мы с вами зелеными сопляками были, когда советские войска вошли в Афганистан. Это отбросило нашу азиатскую политику на полсотни лет назад. Не стоит повторять ошибок. Баджустан хотя и мелкая блошка, но неприятностей может преподнести не на один год.
— Я понимаю, — согласился Максим и вопросительно посмотрел на генерала. — Разрешите идти?
Катаев неожиданно улыбнулся:
— О возвращении в Россию пока и речи не может быть, надеюсь, вы соображаете почему? Но покидать базу сейчас, когда возникла прямая угроза войны, тоже слишком опрометчиво. Приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством. Здесь вы будете в безопасности, по крайней мере, головорезы Садыкова вас не достанут.
— Простите, товарищ генерал. — Максим поднялся из-за стола. — Я непременно воспользуюсь вашим гостеприимством, но сами понимаете, я не привык отсиживаться за чужими спинами. Мне…
— Можете не продолжать, — перебил его Катаев, — никто и не позволит вам сесть нам на шею.
Обычно я не разъясняю своим подчиненным причины своих решений, но вы,
Генерал вышел из-за стола и остановился напротив Максима, сцепив руки за спиной. Они оказались одного роста, и генеральский взгляд некоторое время испытывал на прочность взгляд Максима.
— Ты телевизор часто смотришь? — неожиданно перешел он на «ты», словно показывая тем самым уровень своего доверия..
— Совсем не смотрю, — усмехнулся Максим. — Я от этой говорильни тупею.
— Не скажи, — произнес задумчиво генерал, — есть очень даже толковые программы! Например, «Личное мнение» Ксении Остроумовой.
— Я предпочитаю иметь собственное мнение, чем слушать чье-то личное, тем более бабье, — усмехнулся Максим. — Все они там исключительные балаболки!
— Но заметь, очень красивые балаболки! — рассмеялся генерал и пододвинул Максиму несколько фотографий. — Мне нужна твоя помощь! Вчера в Ашкене пропала съемочная группа Центрального телевидения. Как раз та самая, Ксении Остроумовой. Сначала исчезли оператор и режиссер, но, по нашим сведениям, они в горах, в отрядах оппозиции. И похоже, добровольно. Ты же знаешь эту братию! Жизнь положат на алтарь очередной сенсации.
— А что с женщиной? — спросил Максим и лениво провел взглядом по фотографиям.
— В том-то и дело! Сегодня утром переговорила по телефону с одним из руководителей телекомпании, но связь прервалась. И исчезла, словно кошка языком слизнула, испарилась средь бела дня. Из аэропорта уехала, в гостинице не появлялась… — Генерал взял одну из фотографий, подал ее Максиму. — Ты все-таки посмотри на нее. Говорят, она из тех женщин, которые ни при каких обстоятельствах не теряют головы. Этакий крепкий орешек, с которым трудно бывает сладить…
— Она что ж, боксер тяжелого веса? — попытался съязвить Максим и посмотрел на снимок повнимательнее. То, что он увидел, в одно мгновение перевернуло все с ног на голову. С фотографии на него глядела улыбающаяся троица: два бородатых субъекта в темных очках, один из них держал в руках профессиональную видеокамеру, второй — микрофон… и спокойная красивая блондинка, обнимавшая парней за плечи.
И это была она!
Разве мог он забыть эти глаза? На фотографии они казались гораздо ярче, чем в сумраке бара. А взгляд, полный нежности и страсти? Он до сих пор помнил запах ее волос, на фотографии они были длиннее, и атласную шелковистость ее кожи, вздрагивающей под его пальцами… И поцелуи помнил, когда она, склонившись, коснулась его лба, потом губ, шеи, груди… Господи, какая она была горячая и бесстыдная, там у окна…
— Что случилось? — Генерал заглянул через его руку. — Ты ее знаешь?
Максим с трудом проглотил слюну:
— Эта дама… Это и есть Ксения Остроумова?
— Да. — Генерал окинул его внимательным взглядом. — Ты что, встречался с ней раньше?
— М-м-м! Как сказать… — В голове у него был сплошной туман. Он не соображал, что с ним происходит, не знал, что ответить генералу. Наконец нашелся:
— Кажется, я действительно видел ее в какой-то передаче.
Максим почувствовал мгновенную, ничем не объяснимую боль в груди, словно от предчувствия новой, невосполнимой утраты. Итак, женщина в гостинице «Мургаб» была не кем иным, как Ксенией Остроумовой, звездой российского телевидения.