Стихийное бедствие
Шрифт:
Он осторожно погладил ее по голове. Она тут же открыла глаза и с наслаждением потянулась.
– Ну, теперь ты мне скажешь? – лениво протянул он, одновременно изучая мельчайшие детали ее лица, каждого ее движения и жеста.
– Скажу – что? – Голос у нее был низким, а сама она казалась более спокойной и расслабленной.
И чрезвычайно довольной.
– Свое имя. – Максим просунул руку под одеяло и погладил ее бедро.
Ксения вздохнула, сонно пробормотала:
– Утром скажу, – и попросила: – Пожалуйста,
– Честно сказать, я боялся, что ты умрешь позже – в постели, – улыбнулся Максим.
– В постели была уже агония, – весело парировала она и зажмурилась, как котенок, от удовольствия, когда его пальцы принялись нежно массировать спину вдоль позвоночника и между лопатками. – М-м-м, просто восхитительно…
– Не понимаю, почему ты не хочешь назвать себя, – настаивал Максим, не прекращая своего занятия. – К чему эти тайны? Или ты кого-то боишься?
Ее чуть припухшие от поцелуев губы изогнулись в улыбке.
«Господи, она сводит меня с ума!» – с восторгом поставил себе диагноз Максим.
– Ты считаешь, что утром мы все еще будем вместе? – промурлыкала она и повернулась к нему лицом.
– Ты не забыла, что это моя комната и у тебя ни за какие коврижки не получится выдворить меня отсюда, – сухо напомнил он.
– Просто мне хочется поиграть в секреты. Неужели не понятно?
Он не смог не улыбнуться:
– Ладно, поиграй в свои секреты, но утром – берегись! Я досконально изучу твой паспорт и все, что к нему прилагается.
Непонятно почему, но его слова вызвали у нее приступ смеха. Она была очаровательна, когда смеялась, а ведь в баре показалась ему такой грустной и серьезной!
– Мне нравится, когда ты смеешься, – признался он, – но еще больше, когда стонешь подо мной…
Внезапно он почувствовал, что ее тело напряглось. Она закрыла глаза:
– Тебе правда нравится?
– Правда. Очень…
Она покраснела и потерлась щекой об его плечо.
– Обычно… я веду себя тихо…
Он погладил ее по голове и обнял за плечи. Ее стыдливость заставляла Максима вести себя несколько покровительственно по отношению к ней.
– Что ж, я только рад, что сегодня ты была другой. – И он поцеловал ее в макушку, как ребенка.
– И еще… – Она опять замолчала и облизала губы.
– Не бойся, продолжай. – Он вновь стал поглаживать ее спину и почувствовал, что в нем возникает желание, но больше не хотел набрасываться на нее, как в первый раз. Сейчас это произойдет гораздо медленнее и нежнее. – Что ты хотела сказать?
– Мне нравится, как стонешь ты. Ну, словом, мне показалось, что это тебе тоже безумно нравится.
– Нравится? – насмешливо переспросил он. – Мягко сказано. У меня крыша от тебя поехала и до сих пор не вернулась обратно. Если бы меня придавил бульдозер, обрушились стены или провалился пол, клянусь, я
– Конечно, ты преувеличиваешь, – произнесла она задумчиво, – но я тоже знаю, что со мной ничего подобного никогда не было. Обычно все не так – проще и быстрее…
– Да, – тихо согласился он, – проще и обыкновеннее.
Максим сжал ее ладонь, и она медленно перевернулась на спину. Он услышал глубокий вздох, когда его губы прижались к ее теплой груди. Он нежно ласкал ее, опускаясь все ниже и ниже…
– Что ты делаешь! – вскрикнула она, невольно выгибаясь навстречу его пальцам.
– А как ты думаешь? – пробормотал он, раздвигая ей ноги.
Взгляды их встретились, и он понимающе улыбнулся. Сейчас она выглядела возбужденной, а не растерянной. Их взаимное влечение оказалось гораздо сильнее, чем они представляли.
– Неужели ты опять… – засомневалась она, но уже обхватила его поясницу ногами.
– А ты попробуй останови меня…
Он вошел в нее. Она вздрогнула и выгнулась ему навстречу, еле найдя силы пробурчать в ответ:
– Только у меня и дел, что тебя останавливать…
Максим проснулся от яркого дневного света. Шторы на окнах были не задернуты, и комнату заливало утреннее солнце. Обычно он спал очень чутко, но после такой ночи… Изнурительная страсть, полное удовлетворение погрузили его в беспробудный, сродни наркотическому, сон. Не замечая бивших прямо в глаза солнечных лучей, не обращая внимания на нарастающую с каждой минутой жару, он продолжал лежать неподвижно, наслаждаясь блаженным покоем, какого не испытывал уже много лет. Вернее, не помнил, когда еще испытывал подобный восторг и восхищение. Эта женщина… Она, казалось, вывернула его наизнанку и чуть не погубила.
Но он совсем не сердился на нее. Лежа с закрытыми глазами, он улыбался и только что не пускал слюни от счастья, как грудной младенец. Ее руки, губы, шепот, разгоряченное желанием лицо…
Максим вздохнул и проглотил вязкую слюну. Неужто он снова хочет ее? Может, и вправду… А потом они еще поспят…
– Похоже, ты доведешь меня до реанимации, – пробормотал Максим, поворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на свою вчерашнюю незнакомку и пожелать ей доброго утра…
Но рядом никого не оказалось.
Он широко открыл глаза от изумления и огляделся. Да, он был один – среди смятых простыней.
В комнате, кроме него, никого не было. Максим хотел позвать ее, но вспомнил, что не знает имени.
Чертыхнувшись, он вскочил на ноги. В ванной ее тоже не оказалось, и все ее вещи – сумочка, туфли, одежда – исчезли.
Однако он был уверен, что эта женщина ему не приснилась. Узкий серебряный браслет все еще лежал на столике, прикрытый его рубашкой. По-видимому, она сильно торопилась и решила не искать его, выскользнула из комнаты, когда Максим спал.