Стихийное бедствие
Шрифт:
И вот вернулся, оказывается, почти одновременно с Ксенией. Поговаривали, что он из бывших военных и звание имеет высокое, но вот ушел на пенсию и перебрался на житье к матери.
Сама Мария о сыне особо не распространялась, а если уставала от расспросов, то разводила руками и привычно отвечала: «Он сам себе хозяин. Захочет здесь остаться – мне только в радость. Не захочет – его воля, я перечить не стану». Судя по тому, что бабка никогда не заводила речи о снохе или внуках, сельчане сделали вывод, что Максим в разводе, а то
Ксения таких целей не преследовала. Скорее она вообще не собиралась замуж. Встречаясь уже более двух лет три раза в неделю с Егором Кантемировым, одним из руководителей телеканала, где работала с момента его образования, она ни о чем другом и не помышляла. Отношения у них были ровные, свободные от обязательств. Они неплохо ладили в постели и на работе и не давали друг другу поводов для ревности. Со стороны это смахивало на идиллию, но иного Ксения бы просто не потерпела – слишком свежи были воспоминания, как убегала босиком по снегу с годовалой Катькой на руках от ее отца – актера местного театра Афанасия Остроумова, красавца, запойного пьяницы и садиста…
Не спросив разрешения, Максим сел рядом с ней и по-хозяйски поставил кружку с пивом на стол.
Собрав всю волю в кулак, Ксения смерила его взглядом с головы до ног, высокомерно и с едва заметным презрением в глазах. Раньше этого было достаточно, чтобы оттолкнуть любого, даже чересчур назойливого кавалера. Но Богуша, казалось, не смутил ее выпад. Он просто уселся рядом, и, похоже, ему было наплевать на ее эмоции.
– Привет, – непринужденно сказал он и улыбнулся по-мальчишески весело и открыто.
– Добрый вечер. – Ксения бросила на него весьма красноречивый взгляд. Этот нахал должен понять, что она ничуть не смущена и не взволнована его присутствием и не слишком жаждет общения.
Потом она повернулась к бармену и заказала еще один коньяк.
– Плачу я, – быстро вмешался Максим, заметив, что она достала деньги.
Ксения чуть не задохнулась от негодования, но нашла силы вежливо возразить:
– Спасибо, не нужно. Я в состоянии заплатить сама…
– И за меня тоже? – усмехнулся он.
– Назови, сколько ты стоишь, возможно, и заплачу. – Она вызывающе посмотрела на него.
Он удивленно хмыкнул, окинул ее взглядом, отчего у нее вдруг задрожали коленки и заныло в животе.
– Ты что, решила заполучить меня на ночь? И готова за это заплатить?
К своему удивлению, Ксения улыбнулась. Вероятно, совсем опьянела.
– Твой способ знакомства довольно примитивен.
– Да я и сам знаю, – небрежно ответил Богуш, не обращая внимания на явную грубость с ее стороны, хотя и смягченную улыбкой. – Но в некоторые моменты я могу быть просто неотразимым.
– А ты от скромности не умрешь! – протянула она с расстановкой, уже не пугаясь его пристального
Максим понял ее улыбку по-своему и недвусмысленно усмехнулся:
– Ну, вот так-то лучше.
– Лучше, чем что? – не поняла Ксения и недовольно поморщилась. Господи, и почему она сидит и разговаривает с ним, вместо того чтобы послать к чертовой матери?
– Лучше, чем выражение, с каким ты смотрела в свой стакан. Мне показалось, ты хочешь в нем утопиться.
– Нет, не хочу.
– Я почувствовал, что тебе страшно и тоскливо в этом чертовом городишке в эту чертову ночь…
– Ну… – Она не нашлась, что ответить, и зачем-то подозвала официанта и заплатила за пиво Максима.
– Спасибо, – усмехнулся он и вежливо склонил голову. – Вы необыкновенно щедры, сударыня. – Он поднял вверх бокал с пивом. – Ваше здоровье, прекрасная незнакомка! Несмотря ни на что, здесь очень хорошо работается днем, – и опять подмигнул ей, – а ночью тем более.
– Да что ты! – Она, в свою очередь, подняла свой бокал и чокнулась с Богушем, представив на мгновение то, что он подразумевал под ночной работой. Наверняка пара видеокассет «для взрослых», скрипучая кровать да недорогие шлюшки…
– Скажи, тебе приходилось работать ночью? – Его голос звучал вкрадчиво, в темных глазах промелькнули озорные искорки.
– Боюсь, что нет. Я так много работала днем, что вечером падала в постель без задних ног.
– Но ты, надеюсь, не новичок в подобных делах?
– Моей дочери восемнадцать лет, – огрызнулась она, – тебе это о чем-то говорит?
Она заметила торжествующий огонек в его глазах и поняла, что выдала себя с головой. Похоже, под словами «ночная работа» они подразумевали одно и то же.
– Конечно. – Он скривил рот в ироничной ухмылке и умело сместил акценты: – Я вижу, ты из тех, кто горит на работе.
– Представь себе, да.
– И чем же ты занимаешься?
– Не хочу об этом говорить.
Максим едва заметно пожал плечами:
– Что ж, пожалуй, ты права. Хватит трепаться. У меня сегодня денек тоже был не приведи господь…
– Хватит трепаться, – согласно повторила она, поразившись собственным словам. Такие словечки она могла позволить только наедине с собой, но никак не в присутствии постороннего, тем более незнакомого человека… Наверняка жара подействовала. Или все дело в этом мужчине? При виде его она чувствует почти болезненное возбуждение, начиная с момента их встречи на горном склоне в такой далекой и недоступной сейчас Сибири.