Стихийный мир. Дракон - Вампир
Шрифт:
Тогда я целиком обхватила твердую, как гранит, плоть и два стона слились в один. Хриплое удовольствие Сициана разлилось по мне волной токсичного удовольствия, мгновенно достигнув предела и лопнув, как перетянутая струна.
Позвоночник выгнулся сам собой, мышцы затряслись в экстазе, которого прежде мне было трудно даже вообразить.
– Это второй раз, - проговорил Сициан, крепче сжимая мои руки, придавливая к своим ребрам, что заходились от рваного дыхания.
Я изумленно распахнула глаза, встретившись с кровавым огнем, буквально текущим из его радужек, и уже не хотела отворачиваться.
Когда дрожь в теле немного поутихла, я все еще ошеломленно смотрела на дожа, что также не отрывал от меня иссушающего и искушающего взгляда. А потом посмотрела на его все еще чудовищно напряженную, налитую желанием плоть и с изумлением поняла, что не закончила.
Только я была уже не уверена, что смогу стоять на ногах, если снова дотронусь до него.
Сициан ничего не говорил и не делал. Ждал, что я предприму дальше, и только его дракон на груди бесновался, словно сорвавшийся с цепи.
Тогда я снова посмотрела в лицо повелителя и увидела, что он едва различимо улыбается. Похоже, он понимал мое беспокойство. Снова читал все у меня в голове.
В какой-то момент он отпустил одно мое запястье, провел ладонью по руке, поглаживая, и коснулся большим пальцем моей нижней губы. Скользнул по ней, чуть нажав, заставив распахнуть губы… И улыбка исчезла с его лица, сменившись вновь той жгучей тьмой, от которой мне хотелось прижиматься к нему, тереться о него, как кошка, касаться себя, лишь бы получить желаемое удовольствие.
Он хотел проникнуть в меня… сквозь мои приоткрытый, тяжело втягивающий воздух рот.
Я хрипло выдохнула, чувствуя, как легко он снова отравил меня своей жаждой. И как мне это нравится.
Нравится подчиняться…
И тогда я закончила начатое. Накрыла его твердость своими губами, скользя по бархатной коже и получая от этого неописуемое удовольствие. С каждой секундой все сильнее, вслушиваясь в низкие, отрывистые темные звуки, срывающиеся с губ императора, наполняясь ими и сходя с ума от их сладкой музыки.
Когда дож хрипло застонал, запрокинув голову назад, мой мир снова разорвался. Я слышала только его голос, треск столешницы, в которую вошли его сомкнувшиеся пальцы, и затем пьяный расслабленный голос, под который меня начало уносить в пропасть беспамятства:
– Это третий раз, Александра…
Я последний раз распахнула глаза, и снова мне показалось, что под улыбающимися темными губами мелькнули тонкие белые клыки.
Показалось, несомненно показалось.
– Я же говорил, что тебе понравится подчиняться, - добавил он, и алые глаза перестали гореть огнем. Теперь они были насыщенного темно-багрового цвета, который почему-то пугал.
Ну да какая мне сейчас разница, когда так хорошо?
“Совершенно никакой. Совершенно…”
После этой мысли я окончательно погрузилась во тьму.
Глава 14. Цвет: нежно-абрикосовый
Когда я вновь открыла глаза, было уже утро, а я оказалась спящей в гигантской постели
Впрочем, если учесть, как зашкаливают эмоции и отравляют тело гормоны в его присутствии, все в целом встает на свои места. Я ведь даже в глаза Сициана нормально смотреть не могу. Что-то делает со мной его иномирная магия. Иногда кажется даже, что от его прикосновений в венах уже не кровь течет, а чистый эндорфин. И адреналин. Это настолько приятно, что почти больно.
Вспоминая произошедшее, я залилась краской, стало жарко. Впрочем, увидеть меня было некому, поэтому я не особенно стеснялась. Бросила взгляд в сторону, где возле окна висело то необычное приспособление с розовым маслом внутри. Местные часы. У дожа они были большими и красивыми, возвышались от пола до середины стены, и жидкость текла не просто сверху вниз, а по десятку тончайших трубочек, закрученных между собой в красивую композицию. И на каждом очередном изгибе сидел какой-нибудь зверь или насекомое, что изображало текущий час.
И прямо в этот момент розовая жидкость достигла уровня восхитительно красивой золотой бабочки с четырьмя полупрозрачными крыльями.
– Час бабочки, - проговорила я. Судя по положению солнца за окном, это было примерно десять часов утра.
Спрыгнула с кровати, не без ужаса обнаружив себя совершенно голой. Но в спальне было довольно жарко, и что-то подсказывало мне, что дож позаботился о моем удобстве. Насколько я помню, сам он тоже спал обнаженным.
На большом сиреневом кресле с золотыми клепками лежало красивое платье нежно-розового цвета, сотканного будто из одних только кружев. И оно явно было приготовлено для меня. На полу стояли мягкие туфельки с крохотным острым каблучком.
Накинув на себя всю эту прелесть, я постаралась не представлять, как дож раздевал меня и трогал обнаженную. Это вызывало внутри слишком много тягучих противоречивых эмоций.
Приведя себя в более-менее приличный вид, я выскользнула из спальни повелителя и снова пошла в том же направлении, что и вчера. Мне нужно было проверить, сохранился ли в кабинете Сициана тот самый блокнот, в котором был изображен таинственный артефакт, что мог привести меня в мой мир. Виал Первых драконов.
Однако пробравшись на цыпочках в кабинет императора и даже позволив себе дрожащими руками немного порыться в тот самом секретере, на котором вчера творилось совершеннейшее непотребство, я поняла, что ничего нужного мне тут нет.
Зато в ходе поисков я обнаружила разорванную куклу маленькой Анаис Флорис Райя-нор из геоса Огненной луны, вздорной дочки повелителя. Подняла с пола ошметки игрушки и глубоко вздохнула, осознав, что у меня есть на сегодня просто конское количество работы, потому что эту штуку было не починить и за час, и за два.
Уныло поплелась обратно в покои императора, не зная, как поступить дальше. Идти к себе, или поискать что-нибудь вроде швейного набора у Сициана. Но что-то мне подсказывало, что ни там, ни там нет ничего подобного. Стоило представить, как повелитель Огненной луны сам штопает себе носки, становилось смешно и даже как-то неловко.