Стихийный мир. Дракон - Вампир
Шрифт:
– То-то и оно, - хмыкнула я.
– Тебе не нравится Красный дож?
– спросил он напряженно.
– Он - аватар огня. Он не может не нравиться. Всех драконов окружает мощная аура власти. Человеческая природа предполагает подчинение дракону и страсть к нему. Тем более, даже если забыть об этом, ты пила вино огненной крови. Ты…
– Ах вот почему ему так больно смотреть в глаза, - выдохнула я ошарашенно.
– У Сициана какая-то там аура!
– Да, - кивнул Ал.
– Если дракон того желает, он может доставить
Меня бросило в дрожь, во рту все пересохло.
– Это… все объясняет, - хрипло ответила я, вспоминая, что предшествовало моему последнему обмороку. Ну, и предыдущим.
Сердце набатом стучало в ребра, стыдно признать, но между ног стало горячо от явившихся образов.
Рука Ала снова сбилась. Я перевела на него взгляд широко распахнутых глаз, без толку пытаясь успокоиться.
– Что-то не так?
– негромко спросил он. Как-то особенно глухо.
Черные радужки были напряженно-неподвижны.
Ну вот, не хватало еще опозориться перед другом!
– Нет-нет, все отлично, ты рисуй-рисуй, - выдохнула я и через силу улыбнулась, отвернувшись.
– Раз такое дело, сам и представь, понравилось бы тебе испытывать вот это все, “властное”, если ты об этом не просил?
– А разве это не приятно?
– снова тихо спросил он.
Ох…
Прожгло насквозь.
Нет, Ал мою ситуацию точно не облегчал.
– Приятно, - призналась я, не глядя на художника.
– Но подумай сам, высока ли будет цена моей жизни, если я оставлю там только удовольствие да красивые платья лаурии? Я предпочитаю думать, что стою дороже. Если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду.
Некоторое время Ал молчал, а затем неторопливо опустился ниже и взял мою обнаженную ступню. Провел ладонью по стопе, по подушечкам пальцев, обхватив лодыжку… просто чтобы взяться поудобнее.
А я с трудом сдержала вздох удовольствия.
Ну приятно же, ежки-дракошки!
– В твоей жизни была бы еще власть, - ответил он тогда.
– Неограниченная власть лаурии над империей. Выше тебя был бы только дож и догаресса, которой в данный момент не существует в природе. И не факт, что когда-нибудь она появится.
– Власть, - усмехнулась я, с трудом представляя себя кем-то вроде королевы. Александра Колдунова - повелительница империи! Ну смех да и только.
– У меня будет не власть, а подчинение императору. На что я уже, к сожалению, дала свое согласие. Нет уж, мне бы домой. В родной город, где вообще нет никаких властных драконов, завидующих аурий и огненной магии, от которой может мигом погибнуть куча народу.
Перед глазами на миг вспыхнул горящий микроавтобус, облако пламени, глаза маньяка Церра, исчезающего в раскаленной желтизне.
– Подчинение дожу, и власть над остальными, - перебил
– Ты привыкла жить так, как живут миллионы. И тебе страшно что-то менять. А еще тебе страшно учиться. Ведь умение управлять огнем позволило бы тебе научиться защищаться. Хватит бояться. Страх не даст тебе ни сил, ни спасения от опасностей, Саша. Страх просто спрячет тебя в сундук, окованный твоей же собственной волей, и в нем ты не будешь видеть ничего, кроме его бархатных стен.
Несколько мгновений я смотрела на Ала и не понимала. Все внутри у меня противилось его словам, и хотелось сказать в ответ даже что-нибудь неприятное
Я стиснула зубы. А потом наклонилась к нему поближе и, вглядываясь в глухую черноту глаз выдохнула:
– Сгорал ли ты когда-нибудь заживо, Ал?
Мужчина замер, не сводя с меня остекленевших, распахнутых чуть шире обычного, глаз. Мы были очень близко друг другу, но внутри меня клокотало что-то мрачное и злое, а что было внутри Ала - оставалось загадкой. Но я намеревалась дойти в своих описаниях до конца.
– Что молчишь? Или может быть ты чувствовал, как с твоих художественных пальцев, - я коснулась его ладони, - и загорелых рук, - скользнула легким прикосновением вверх по его предплечью, - слезает кожа?..
Несколько долгих секунд утекли в гробовой тишине. А затем рука Ала дернулась, словно он хочет ее поднять, но тут же опустилась обратно.
– Нет, Саша, - ответил он тогда. И отвернулся, возвращаясь к рисунку на моих ногах.
– Нет.
– Тогда ты не можешь знать, что правильно, а что неправильно, - закончила я, снова выпрямляясь на табуретке.
– А страх может позволить спрятаться и сохранить свою жизнь в то время как другие, бесстрашные, будут умирать. Я предпочту быть трусом. Но живым.
После этого мы долго молчали. Ровно до того самого момента, как Ал не закончил свои рисунки, не встал, убирая набор с золотой хной и не выдохнул, уронив на меня тяжелый взгляд своих черных, как сгоревшая смола, глаз:
– Ничто в жизни не дается без труда, Саша. Иногда приходится перешагнуть не только через свои желания, но и через что-то более важное. Через мораль. Принципы. Иногда - через боль, которая может остаться с тобой навсегда. Но только сделав этот шаг, ты можешь достигнуть чего-то по-настоящему ценного.
От этих слов что-то внутри неприятно перевернулось. Словно он говорил сейчас вовсе не обо мне. А, может, не только обо мне.
Черные глаза показались еще более холодными, чем прежде. Настолько холодными, что о них можно было обжечься, как о самое яркое пламя.
Но Ал быстро отвернулся, махнув рукой в сторону двери.
– Тейноран уже ждет.
И первым отправился к выходу, не дожидаясь моего ответа. Распахнул дверь, и тут я, наконец, сбросила странное оцепенение:
– Ал!