Стихотворение ни о чем
Шрифт:
Вот бы Сталина сейчас!
Суки, сволочи и бляди!
Доберемся мы до вас!»
Не разгонишься, однако.
Не езда, а смертный бой.
Был бы танк, два полных бака –
И летел тогда б стрелой!
Вот селенье показалось.
Повернул туда герой.
Подкрепиться надо малость
Да поспать, пока живой.
Конь едва-едва плетется.
Грязь
Дождь через кольчугу льется,
Зуб на зуб не попадет.
В деревушке три избушки,
Почерневшие, стоят.
Да старик и три старушки
На завалинке сидят.
К ним Геннадий подъезжает,
Слез с коня едва живой,
Золоченный шлем снимает
И кивает головой.
5
Поскакал Борис направо.
Подгоняет, знай, коня.
– Ну, давай быстрей, шалава,
В рай земной вези меня!
Да смотри ж держись на Запад!
Не сбивайся, паразит!
Конь ретивый машет задом
Да копытами стучит.
6
«Эх, дурилки вы дурилки! –
Думал Дима удалой. –
Ну, понятно ж, что с развилки
Нужно ехать по прямой.
Говорят, сходить налево –
Это значит изменить.
Не нужна другая дева!
Ты жену учись любить!
Я и против правой ходки.
И таким нельзя путем!
Надо в центре. Посередке.
Быть умеренным во всем!»
7
Оглянулся он окрест,
Жуть берет от этих мест:
Чернобокие хатенки,
Как невзрачные опенки,
Лезут прямо из земли,
Не видать машин в пыли,
И заборы, как пьянчужки,
Покосились. И старушки
В деревянный домик-склеп
Прут в пакетах соль и хлеб.
На обочину спустился
Тут Геннадий. Покрестился
И тихонько, помаленьку
Он поехал в деревеньку.
Возле первой развалюшки
Слез с коня, подсел к старушке
И спросил:
– Скажи-ка, мать,
Как изволишь поживать?
Та поправивши платок,
Говорит:
– Живем, сынок,
Мы неплохо. Государство
Платит пензию. Лекарство
Нам бесплатное дает,
Почитай, что каждый год.
Огород сажу, картошку
Две-три сотки понемножку…
Копошимся.
Лишь бы не было войны!
– Где же,– спрашивает Гена,-
Подрастающая смена?
– А чего уж тут дивиться?
Жизнь другая – вот в чем суть.
Молодежь в навозе рыться –
Ты попробуй-ка принудь!
Мужиков у нас в деревне,
Почитай, почти что нет:
Или хворый, или древний,
Или истинный скелет.
Кто сгорел от самогонки
(Пили ж прямо из ведра),
Кто, прельстясь монетой звонкой,
Укатил на севера.
Девкам как без таски-ласки?
Тоже надо их понять.
В город едут строить глазки
Да мужей себе искать.
И остались на деревне
Лишь четырнадцать старух,
Самых вредных, самых древних,
Богом проклятых пердух.
А ведь был колхоз когда-то:
Жили, сеяли, пасли,
И на улице ребята
Игры разные вели.
И велась скотина дома,
И на праздник люд плясал,
Умный лектор из райкома
В клубе лекции читал.
– Я скажу про коммунизму…
И ни капли не совру!
Это всё равно, что клизму
Сунуть в заднюю дыру,-
Шамкал дедушка столетний,
Деревенский аксакал.
День кончался теплый, летний.
Тихий вечер наступал.
8
«Видно, буду я пророком,-
Сам себя хвалил Борис.-
Надо только ненароком
Не забыть «сенкью» и «плиз».
На вопросы, скаля зубы,
Отвечать всегда о?кэй.
Не сидеть, поджавши губы
И надувшись, как Кощей.
Здесь таким, как я, ханыгам,
Просто райское житье.
Здесь уж я возвышусь мигом:
Был ничто и стану всё!»
У Бориски два словечка
Неизменно на устах:
«Демократия» и «рынок»,
Как молитву, он твердит.
И о чем ни говорили б,
Непременно в разговор
Встрянет он. И только слышно:
«Демократия» и «рынок»,
«Демократия» и «рынок».
Заходит в зал и видит стол.
Застыл, как камень безъязыкий.
Так раб взирает на престол
Конец ознакомительного фрагмента.