Стихотворения 1902 года

Блок Александр Александрович

17 апреля — 28 сентября 1902

«Был вечер поздний и багровый…»

Был вечер поздний и багровый, Звезда-предвестница взошла. Над бездной плакал голос новый — Младенца Дева родила. На голос тонкий и протяжный, Как долгий визг веретена, Пошли в смятеньи старец важный, И царь, и отрок, и жена. И было знаменье и чудо: В невозмутимой тишине Среди толпы возник Иуда В холодной маске, на коне. Владыки,

полные заботы, Послали весть во все концы, И на губах Искариота Улыбку видели гонцы.

19 апреля — 28 сентября 1902 (1907?)

СТАРИК

А. С. Ф.

Под старость лет, забыв святое, Сухим вниманьем я живу. Когда-то — там — нас было двое, Но то во сне — не наяву. Смотрю на бледный цвет осенний, О чем-то память шепчет мне… Но разве можно верить тени, Мелькнувшей в юношеском сне? Всё это было, или мнилось? В часы забвенья старых ран Мне иногда подолгу снилась Мечта, ушедшая в туман. Но глупым сказкам я не верю, Больной, под игом седины. Пускай другой отыщет двери, Какие мне не суждены.

29 сентября 1902

СЛУЧАЙНОМУ

Ты мне явился, темнокудрый, Ты просиял мне и потух. Всё, что сказал ты, было мудро, Но ты бедней, чем тот пастух. Он говорил со мной о счастьи, На незнакомом языке, Он пел о буре, о ненастьи И помнил битвы вдалеке. Его слова казались песней. Восторг и бури полюбя, Он показался мне чудесней И увлекательней тебя. И я, задумчиво играя Его богатством у костра, Сегодня томно забываю Тебя, сиявшего вчера.

30 сентября 1902 (13 ноября 1915)

«Стремленья сердца непомерны…»

Стремленья сердца непомерны, Но на вершинах — маяки. Они испытаны и верны, И бесконечно далеки. Там стерегут мое паденье Веселых ангелов четы. Там лучезарным сновиденьем В лазури строгой блещешь Ты. Призвал ли я Тебя из праха, Иль Ты Сама ко мне сошла, Но, неизведанного страха, Душа, вкусивши, замерла…

15 — 30 сентября 1902 (1908?)

«Передо мной — моя дорога…»

Передо мной — моя дорога, Хранитель вьется в высоте: То — ангел, ропщущий на бога В неизъяснимой чистоте. К нему не долетают стоны, Ему до неба — взмах крыла, Но тайновиденья законы Еще земля превозмогла. Он, белокрылый, звонко бьется, Я отразил его мятеж: Высоко песня раздается,— Здесь — вздохи те же, звуки те ж. И я тянусь, подобный стеблю, В голубоватый сумрак дня, И тайно вздохами колеблю Траву, обнявшую меня.

30

сентября 1902

«Всё, что в море покоит волну…»

Всё, что в море покоит волну, Всколыхнет ее в бурные дни. Я и ныне дремлю и усну — До заката меня не мани… О, я знаю, что солнце падет За вершину прибрежной скалы! Всё в единую тайну сольет Тишина окружающей мглы! Если знал я твои имена,— Для меня они в ночь отошли… Я с Тобой, золотая жена, Облеченная в сумрак земли.

Сентябрь 1902

«Все они загораются здесь…»

Все они загораются здесь. Там — туманы и мертвенный дым, Безначальная хмурая весь, С ней роднюся я духом моим. Но огни еще всё горячи, Всё томлюсь в огневой полосе… Только дума рождает ключи, Холодеющий сон о красе… Ах, и дума уйдет и замрет, Будет прежняя сила кипеть, Только милая сердцу вздохнет, Только бросит мне зов — улететь. Полетим в беззаконную весь, В вышине, воздыхая, замрем… Только ужас рождается здесь. Там — лишь нежная память о нем.

Сентябрь 1902

«Я ждал под окнами в тени…»

Я ждал под окнами в тени, Готовый гибнуть и смеяться. Они ушли туда — одни — Любить, мечтать и целоваться Рука сжимала тонкий нож. В лохмотьях, нищий, был я жалок Мечтал про счастье и про ложь, Про белых, девственных русалок. И, дрогнув, пробегала тень, Спешил рассеянный прохожий. Там смутно нарождался день, С прошедшим схожий и несхожий. И вот они — вдвоем — одни… Он шепчет, жмет, целует руки… И замер я в моей тени, Раздавлен тайной серой скуки.

Сентябрь 1902

«При желтом свете веселились…»

При желтом свете веселились, Всю ночь у стен сжимался круг, Ряды танцующих двоились, И мнился неотступный друг. Желанье поднимало груди, На лицах отражался зной. Я проходил с мечтой о чуде, Томимый похотью чужой… Казалось, там, за дымкой пыли, В толпе скрываясь, кто-то жил, И очи странные следили, И голос пел и говорил…

Сентябрь 1902

«О легендах, о сказках, о тайнах…»

О легендах, о сказках, о тайнах. Был один Всепобедный Христос. На пустынях, на думах случайных Начертался и вихри пронес. Мы терзались, стирались веками, Закаляли железом сердца, Утомленные, вновь вспоминали Непостижную тайну Отца. И пред ним распростертые долу Замираем на тонкой черте: Не понять Золотого Глагола Изнуренной железом мечте.