Стихотворения 1902 года

Блок Александр Александрович

Март 1902

«Ты, отчаянье жизни моей…»

Ты, отчаянье жизни моей, Без цветов предо мной и без слез! В полусумраке дней и ночей Безответный и страшный вопрос! Ты, тревога рассветных минут, Непонятный, торжественный гул, Где невнятные звуки растут, Где Незримый Хранитель вздохнул! Вас лелея, зову я теперь: Укажите мне, скоро ль рассвет? Вот уж дрогнула темная дверь, Набежал исчезающий свет.

1 апреля 1902 (Февраль 1914)

«Утомленный,

я терял надежды…»

Утомленный, я терял надежды, Подходила темная тоска. Забелели чистые одежды, Задрожала тихая рука. «Ты ли здесь? Долина потонула В безысходном, в непробудном сне. Ты сошла, коснулась и вздохнула,— День свободы завтра мне?» — «Я сошла, с тобой до утра буду, На рассвете твой покину сон, Без следа исчезну, всё забуду,— Ты проснешься, вновь освобожден».

1 апреля 1902

«Странных и новых ищу на страницах…»

Странных и новых ищу на страницах Старых испытанных книг, Грежу о белых исчезнувших птицах, Чую оторванный миг. Жизнью шумящей нестройно взволнован, Шепотом, криком смущен, Белой мечтой неподвижно прикован К берегу поздних времен. Белая Ты, в глубинах несмутима, В жизни — строга и гневна. Тайно тревожна и тайно любима, Дева, Заря, Купина. Блекнут ланиты у дев златокудрых, Зори не вечны, как сны. Терны венчают смиренных и мудрых Белым огнем Купины.

4 апреля 1902

«Днем вершу я дела суеты…»

Днем вершу я дела суеты, Зажигаю огни ввечеру. Безысходно туманная — ты Предо мной затеваешь игру. Я люблю эту ложь, этот блеск, Твой манящий девичий наряд, Вечный гомон и уличный треск, Фонарей убегающий ряд. Я люблю, и любуюсь, и жду Переливчатых красок и слов Подойду и опять отойду В глубины протекающих снов. Как ты лжива и как ты бела! Мне же по сердцу белая ложь… Завершая дневные дела, Знаю — вечером снова придешь.

5 апреля 1902

«Люблю высокие соборы…»

Люблю высокие соборы, Душой смиряясь, посещать, Входить на сумрачные хоры, В толпе поющих исчезать. Боюсь души моей двуликой И осторожно хороню Свой образ дьявольский и дикий В сию священную броню. В своей молитве суеверной Ищу защиты у Христа, Но из-под маски лицемерной Смеются лживые уста. И тихо, с неизменным ликом, В мерцаньи мертвенном свечей, Бужу я память о Двуликом В сердцах молящихся людей. Вот — содрогнулись, смолкли хоры, В смятеньи бросились бежать… Люблю высокие соборы, Душой смиряясь, посещать.

8 апреля 1902

«В сумерки девушку стройную…»

В сумерки девушку стройную

В рощу уводит луна. Смотрит на рощу спокойную, Бродит, тоскует она. Стройного юноши пение В сумерки слышно в лугах. В звуках — печаль и томление, Милая — в грустных словах. В сумерки белый поднимется, Рощу, луга окружит, Милая с милым обнимется, Песня в лугах замолчит.

10 апреля 1902 (Декабрь 1915)

«Я знаю день моих проклятий…»

Я знаю день моих проклятий, Бегу в мой довременный скит, Я вырываюсь из объятий, Но он — распутье сторожит. Его докучливые крики — То близко, то издалека — И страх, и стыд, и ужас дикий, И обнаженная тоска. И на распутьи — пленник жалкий Я спотыкаюсь, я кричу… Он манит белою русалкой, Он теплит издали свечу… И, весь измучен, в исступленьи, Я к миру возвращаюсь вновь — На безысходное мученье, На безысходную любовь.

13 апреля 1902 (1908?)

«Мы отошли и стали у кормила…»

Мы отошли и стали у кормила, Где мимо шли сребристые струи. И наблюдали вздутое ветрило, И вечер дня, и линии твои. Теряясь в мгле, ты ветром управляла Бесстрашная, на водной быстрине. Ты, как заря, невнятно догорала В его душе — и пела обо мне. И каждый звук — короткий и протяжный Я измерял, блаженный, у руля. А он смотрел, задумчивый и важный, Как вдалеке туманилась земля…

13 апреля 1902

«Завтра в сумерки встретимся мы…»

Завтра в сумерки встретимся мы Ты протянешь приветливо руки. Но на памяти — с прежней зимы Непонятно тоскливые звуки. Ты, я знаю, запомнила дни Заблуждений моих и тревог. И когда мы с тобою одни И безмолвен соседний порог, Начинают незримо летать Одинокие искры твои, Начинаю тебя узнавать Под напевами близкой любви, И на миг ты по-прежнему — ты, Легкой дрожью даешь вспоминать О блаженстве протекшей зимы, Отдаленной, но верной мечты, Под напевом мороза и тьмы Начинаешь дрожать и роптать, И, как прежде, мгновенную речь Я стараюсь во тьме подстеречь…

13 апреля 1902

«Я тишиною очарован…»

Я тишиною очарован Здесь — на дорожном полотне. К тебе я мысленно прикован В моей певучей тишине. Там ворон каркает высоко, И вдруг — в лазури потонул. Из бледноватого далека Железный возникает гул. Вчера твое я слышал слово, С тобой расстался лишь вчера, Но тишина мне шепчет снова. Не так нам встретиться пора. Вдали от суетных селений, Среди зеленой тишины Обресть утраченные сны Иных, несбыточных волнений.