Стихотворения 1918-1925 годов

Герцык Аделаида Казимировна

1922

Симферополь

ПЛЯСКА СМЕРТИ

Es klippert's und klappert's Mitunter hinein Als schlug man die Holzlein zum Takte. Goethe. «Todentanz»

Уж ты мать сыра земля, Просо, рожь, да конопля! Уж как ты,

родная мать, Нас заставила плясать. Поднялися рад не рад, Закружились стар и млад, Заметалися в тоске, Словно рыбы на песке. Эх-ла! Тра-ла-ла! Голытьба плясать пошла. И все тот же сон нам снится — Колосится рожь, пшеница, Благодатные туманы По раздолию плывут, Скоро, скоро милость Божью Спелой рожью соберут. Где же нынче Божья милость? Знать, душа не домолилась! Где же нынче наше поле? Пропадай, людская доля! Ой ли, ой-лю-ли! Снова песню завели. Вплоть до ночи спозаранку Плачем, пляшем под шарманку, Над своей кружим могилой, — Господи, помилуй! Истрепали все лохмотья, Поскидали вместе с плотью, Все истлело позади, Суд последний впереди. Ей, Господи, гряди!

Весна 1922

Симферополь

«Никому не нужна ты…»

Никому не нужна ты В этой жизни проклятой! Близким и дальним — В тягость и в жалость. Как ни старалась Телом страдальным, Как ни металась… Никто не поверит, Все стали как звери, Друг другу постылы, Жадны и хилы. Люди живут, Не сеют, не жнут. Дни так похожи — Этот, вчерашний, Господи Боже, Страшно мне, страшно! Где же Евангелье, Светлые ангелы? Оком незрячим, Люди, заплачем! Потоками слезными Сердце омоется, Молитвами грозными Дух успокоится. Тише, тише! Я уже слышу, Где-то здесь рядом Тихая дума… Только не надо Земного шума!

1922

Симферополь

ГОРБАТОЙ

ДЕВУШКЕ

Есть злаки пришлые, что только внешне Растут, цепляясь, на земле. О, лилия долин нездешних На странно-согнутом стебле! Цветет в неведомой отчизне Несбывшаяся здесь мечта, И терпкий привкус твоей жизни Томит и дразнит мне уста. Цветок, надломленный грозою! Как сладко сердцу угадать, Что в чаше, избранной тобою, Играет Божья благодать.

1922

Симферополь

СЛУЖЕНИЕ

Это посвящается моей мангалке, кастрюлям, корыту, в котором стираю, всему, чем я обжигалась, обваривалась и что теперь почти полюбила. Я не знаю, осень ли, лето На земле и в жизни моей,— Обступили меня предметы И сдвигаются все тесней. Я вещам отдана в ученье. Испытания долог срок. Но уж близится примиренье — Станет другом враждебный рок. Целомудренны вещи, ревниво Охраняют свою мечту, И служа им — раб терпеливый,— Я законы их свято чту. Но протянуты долгие тени От вещей к звездам золотым. Я их вижу и в дни сомнений, Как по струнам — вожу по ним.

1922

Симферополь

«Это странно, что смерть пришла днем…»

Это странно, что смерть пришла днем. Так спокойно она подошла, Что за сон я ее приюта, За усталость пред сном. Я покорно и просто жила, Расточая свое бытие. Свою долю из чаши пила, Не готовясь увидеть ее. Не успела принять эту весть, Как средь всех я осталась одна. Словно встала глухая стена Между тем, что прошло и что есть. Это значит, что пробил мой час, И не жаль, и не страшно ничуть. Но хотелось бы мне еще раз На детей, улыбнувшись, взглянуть. Вот не стало земных уже слов И нельзя ни просить, ни желать, Но зачем так легко умирать, Если дух мой еще не готов.

1922

Симферополь