Стихотворения (356 шт)

Хармс Даниил Иванович

немота,

гибель слёпа

слепота".

Все это человек выслушал

и все же при своем остался.

Поплакал чуть. Слезинку высушил

и молотком вверху болтался.

В него кинули яму помойную,

а он сказал: "Все будет по-моему".

В него кинули усадьбу и имение,

а он сказал: "Я остаюсь при своем мнении".

Тут вышел мудрец

с четырьмя носами,

влез на печь,

как на ложе трона,

и

начал речь:

"Во время оно

жил некий, именем не славен,

короче попросту Иван Буславин.

Так вот

обладатель сего поразительного имени

приехал в город Ленинград,

остановился на Васильевском острове, четвертой линии,

и был он этому чрезвычайно рад.

Он пытался многократно

записаться на биржу труда,

но, к несчастью, аккуратно

путь закрыт был ему туда.

Он ходил тогда печальный

и стучался в Исполком,

но оттуда по голове его печальной

ударяли молотком.

Он бежал тогда в трактиры,

там он клянчил клебный мякиш,

но трактирные сатиры

подносили к носу кукиш.

Он скакал тогда домой,

развеваясь бородой,

и, на жизнь хмур и зол,

залезал к себе под стол.

Хором люди отвечали:

"Мы доселева молчали,

нам казалося вначале,

ты задумал о причале.

Но теперь мы видим, старче,

ты - мудрец.

Ты дубов зеленых крепче,

ты крепец.

То есть не крепец,

а кирпич.

А за это слушай спич".

спич:

Спич мудрецу.

Два килограмма сахара,

кило сливочного масла,

добавочную заборную книжку на имя

неизвестного гражданина Ивана Буславина.

И триста знойных поцелуев

от в красных шапочках девиц.

туш:

До,

ми,

соль,

до - бе - ла,

добела

выстирать, выстирать

в бане му

дре

ца.

всё

28 сентября 1929 года

О водяных нулях

Нуль плавал по воде:

Мы говорили: это круг,

должно быть, кто-то

бросил в воду камень.

Здесь Петька Прохоров гулял

вот след его сапог с подковками,

Он создал этот круг.

Давайте нам скорей

картон и краски,

мы зарисуем Петькино творенье.

И будет Прохоров звучать,

как Пушкин.

И много лет спустя

подумают потомки:

"Был Прохоров когда-то,

должно быть,

славный был художник."

И будут детям назидать:

"Бросайте,

дети, в воду камни.

Рождает камень круг,

а круг рождает мысль.

А мысль, вызванная кругом,

зовет из мрака к свету нуль."

19 сентября 1933 года

* * *

О том никто не скажет фразы

что не имеет, как Венера, фазы

К тому никто не стукнет в дверь

кто с посетителем как зверь

1 сентября 1933 года

* * *

Один монах

стоял в пустыне

о альманах

тебя отныне

не узнаю.

Ужели ты

оставил келью

молитвы, деньги

и покой

ужели ты

на долг и зубы

махнул единственной рукой.

Однако руль

в твоей ладоне

боится пуль

святой погони

и дребежжит.

прощай монашек

твой лоб стакан

тебя согреет.

в густых колосьях

спасётся рожь

в твоих волосьях

родится вошь

Собачка гнид.

Ребёнку ясно

ужели можно

оставить сумрачное лето?

Когда летят к земле тревожно

цветы студента и валета.

И в миг

лишившись пуговиц

Наполеон

став голым вдруг произнёс:

отныне я хамелеон.

Ну кто поверит этим бредням

Я ли ты ли или он

или Марья или Федор

или сам наполеон?

<начало января 1931 года>

Сладострастная торговка

Одна красивая торговка

с цветком в косе, в расцвете лет,

походкой лёгкой, гибко, ловко

вошла к хирургу в кабинет.

Хирург с торговки скинул платье;

увидя женские красы,

он заключил её в объятья

и засмеялся сквозь усы.

Его жена, Мария Львовна,

вбежала с криком "Караул!",

и через пол минуты ровно

хирурга в череп ранил стул.

Тогда торговка, в голом виде,

свой организм прикрыв рукой,

сказала вслух: "К такой обиде

я не привыкла..." Но какой

был дальше смысл её речей,

мы слышать это не могли.

журчало время как ручей.

темнело небо. И вдали

уже туманы шевелились

над сыном лет - простором степи

и в миг дожди проворно лились,

ломая гор стальные цепи.

Хирург сидел в своей качалке,

кусая ногти от досады.

Его жены волос мочалки

торчали грозно из засады,

и два блестящих глаза

его просверливали взглядом;