Стихотворения Часть 2
Шрифт:
2002.
сонет
Раскрылись губы в поцелуе,
Вдохнули воздуха глоток,
Сознанье пело: 'Я ликую!'
Рот для зубов похож на док.
И вновь виденье пред глазами:
Приятный образ, сильный лик,
Его вниманье с чудесами,
Он так могуч…
Его весь стан в немом поклоне,
Ревнивый взгляд: а с кем же Вы?
С полуулыбкою салонной.
И вот, когда я засыпала,
Все это всплыло в голове,
А рот, вздохнул, а я пропала…
Соломенное солнце лежало на столе,
Соломенное сердце спокойно в феврале.
Соломенные мысли нашли в душе уют,
Соломенная дама мужчине не приют.
Она весьма капризна в теченье жизни, дня.
Прокручивает годы судьба все для меня.
Мой разговор с мужчиной и краток,
и жесток,
И два, четыре слова прервали слов поток.
Рычаг попал под палец и прерван разговор.
Спокойствие, печали все отразит лишь Word.
Задвинута меж нами соломенная дверь.
Соломенная крыша не едет к нам теперь.
Соломы стог когда-то был первым
страшным сном:
Набросился мужчина, но девушка не гном.
Дрались они прекрасно, все ноги в синяках,
Синяк ему под глазом и был любви финал.
Однажды, как-то с группой, мы забрались
в стога,
В соломе не торчали ни руки, ни нога.
Под утро все проснулись: смотрели кто
и где,
Солома разбежалась, кололась так везде.
Теперь летит спокойно соломенная жизнь,
От шалости и горя шепчет: воздержись.
Белеет на природе прохладный солнца луч,
Чем дальше от восхода, тем больше
жизни круч.
Тенистые клены с листками березы,
Внизу, под окном говорят,
А к нам беззаботное солнце, как грезы,
В окно заглянуло, ребят
Оно своим светом едва ли разбудит,
Они отвернулись и спят.
Лет двадцать назад все, наверно, так было,
Лучи, словно памяти яд.
Что есть и что будет, что было когда-то?
Был сильным и умным мой муж.
Над мамой теперь небеса: синь и проседь,
И стены на кладбище. Треск…
Портрет так светился на солнце и в дождик,
Теперь наклонился. Гора.
Она на портрете, как я иль похожа,
А крест над плитою, как бра.
Ребята цветочки уже посадили,
Она помогла их растить,
И
Цветочкам так хочется пить.
Вот, память, какая корявая штука,
Как корни деревьев любых,
Осталось одна я без мамы, как друга,
Но мам – то и нет ведь других…
Над черным квадратом остывшей земли,
Летают, порхают, кружатся снежинки.
Земля отбелила свой собственный лик,
Вновь белыми стеклами стянута жидкость.
Зима возвратилась в мерцанье снегов.
Слова мудрецов, словно снегом февральским,
Ложатся на мысли, как бремя Богов,
Как соль от земли, где-то в море Аральском.
Очнусь я от колких, проблемных вериг.
Снежинки летят, разлетаясь попарно,
Им день Валентина, как сказочный Бриг,
В душе потеплело, как будто от пара,
Ведь ты меня ждешь за стеклом с пеленой,
Немного прозрачным, немного белесым,
Меж нами пространство зависло стеной,
Вороны летят, будто чайки над плесом.
Любимый, родной, как приглушен твой взор,
Он весь заморожен февральским каноном.
Я знаю, что снег не падет в твой обзор,
Но в сердце твоем, снова галстук и горны.
И дальних миров позабытый мотив,
Приветом лежит в запоздалом поклоне.
Иду я, иду, ты заброшен и тих,
Меня не забудешь на каменном склоне.
2002
На пальмах снег, а город Сочи,
Я не была там никогда,
Но в городе знакомый, очень,
Там друг из юности всегда.
Мой первый бал. Он – "Пьер Безухов"
И теплый город солнца – дар.
Я в белом платье. Он без звука
Со мною рядом. Кто был стар?
Нам по семнадцать. Ночь и город.
Два класса движется к реке.
Плыл теплоход весь белый, гордый.
Я с "Пьером" шла, так налегке.
Все одобряли нашу пару.
Готов женится он на мне,
Но не хватило сердцу пару,
И вот на пальмах в Сочи снег.
А я? Я там, где холод лютый,
Его я помню много лет.
Последний взгляд. Автобус. Люди.
Остался в памяти, как след.
Подземные дороги, тайных чувств,
Найдете Вы в нехоженых глубинах,