Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется
Шрифт:
Как-то ему не везло. Видно было но нему, что прямо трясется, так хочет поскорей разбогатеть, бегает, нюхает, подгоняет рабочих, заглядывает и колодцы. А наши нефтяники страсть этого не любили. Обманывали его. Возьмут принесут откуда-нибудь ушат нефти, вечером выльют в колодец, а утром, как поднимут глину из колодца, наш Иона прямо пляшет:
— Ого, есть уже, есть! Есть нефть у меня! Иванюня, а много ее там? — кричит он вниз рабочему.
— Столько, что и не видать.
— Как это? Как это? А вот на глине есть.
— Так это, Иона, земля слюни пускает! — отвечает тот из колодца.
— Как так пускает? Я еще не слыхал, чтобы земля слюни
— Да так нефть еще глубоко, а пока только пена проступает.
— Ну, а скоро будет нефть, Иванюня? Скоро будет?
— Да сказывала, что будет, только подождите! — сердито ответит рабочий и изо всех сил стукнет киркой о твердый грунт.
— Ну-ну, в добрый час! — приговаривает Иона и отходит, — и не идет, а бежит к другому колодцу, чтобы и там услыхать, что в колодце «земля слюни пускает, а нефть сказывала подождать».
Сколько раз так дурачили хлопцы Иону, а сами смеются, со смеху прямо на карачках ползают. Однако им смех, а Ионе начинает уже терпенья не хватать. И не столько терпенья, сколько денег. Их у него было в запасе не очень много, а два колодца сразу рыть и срубы ставить — это каждый день денег стоит. Доят его колодцы, вовсю доят, а дохода нет. Как-то в пятницу он, видно, подсчитал кассу, пришел после полудня на участок, ходит, заглядывает в колодцы, причмокивает и пальцами пощелкивает, да свои три бороды распрямляет, а потом и говорит мне, — я как раз одну смену воздух качал:
— Слушайте, Иванюня, как Вам кажется, скоро будет у нас нефть?
— А кто же ее знает! — ответил я.
— А земля слюни пускает в колодце?
— Что-то перестала.
— Угар слыхать?
— Что-то но слыхать.
— Может, мы не на добром место начали копать?
— Все может быть.
— Может, начать в другом месте?
— Откуда я знаю.
— Я думаю, вон там, в той ложбинке… Как вы полагаете, Иванюня, скорее бы там пошла нефть?
— А кто ее знает.
— А я думаю, что там была б, если не на пятой, так на шестой сажени.
— А почему вы так думаете?
— Видите, Нута Грауберг рядом, в той же ложбинке копает.
— Да что с того, что копает? Еще ни до чего не докопался.
— Жижа показалась.
— А, раз она показалась, наверно, скоро будет и нефть.
— Так что ж, может, и мы начнем там один колодец?
— Как хотите.
— Но здешние жаль бросать.
— Жаль.
— Кабы знать, что тут скорее будет!
— Э, кабы знать!
Так советовался со мной Иона. Упаси боже, нельзя сказать, чтобы я склонял его в ту или другую сторону. Я так же знал, где копать, а где не копать, как и он.
Еще несколько дней Иона ходил, бормотал что-то, прикидывал так и этак, советовался с другими евреями, а потом сказал:
— Будет, хлопцы! Забивайте эти колодцы! Начнем новые в другом месте.
Нам все равно. Начнем так начнем. Нам еще лучше, наверху легче работать.
III
Нута Грауберг был ближайший сосед и злейший враг нашего Ионы. На самом ли деле так было, или только казалось Ионе, что Нута делал ему все назло. Назло ему купил участок тут же, рядом с Иониным, и так же почти даром, как и он. Назло ему тоже начал копать два колодца, только был осторожней и один колодец рыл на пригорке, там, где были Ионины оба, а один в ложбинке, где теперь собирался копать Иона. Оба соседа ненавидели друг друга страшно. Иона, утром встретив Нуту, плевал ему вслед, а если он сам попадался Нуте на пути, то Нута
— A Richn da’n Tat’n aran! [54]
Но если Иона был жаден, суетлив, лебезил, но быстро выходил из себя, то Нута был спокоен, любил подшучивать и подтрунивать, а с рабочими обращался, как с добрыми соседями. Иногда он становился около своего сарая и, видя, как Иона возится у своих колодцев, и зная, что нефтяники издеваются над ним, тоже начинал подшучивать.
— Иона! — говорил он.
— Что? — отвечал Иона.
— Пускает слюни твой колодец?
— Лопнули бы твои кишки! — отвечал Иона и отходил к колодцу. Повертится там, будто забыл что-то, и идет прочь, а через минуту слышим уже издалека, как Иона говорит:
54
Черт бы побрал твоего отца! (еврейск.)
— Нута!
— Ну?
— Прикажи своим людям, чтобы не ссыпали твою землю на мой участок.
— Загороди свой участок, — отвечает Нута.
— Я тебе сперва рот загорожу.
— Biste mesch"uge? Чего пристаешь? — кричит Нута.
— Сам ты mesch"uge! [55] Сам пристаешь ко мне!
Ссоры с каждым днем случались все чаще, пока в конце концов оба противника не сошлись на одном: сообща разгородить свои участки высоким забором. Но все-таки мира между ними не было. Иона завидущим оком смотрел на Нуту, ежедневно желал, чтобы его колодцы засыпало, чтоб у Нуты «лопнули кишки» и чтобы ему никогда не видать его даже в глаза. Кажется, и Нута платил Ионе той же монетой. Когда же у Нуты в колодце, вырытом в ложбинке, показалась черная жижа с нефтяным запахом, но для выработки нефти непригодная, разве только для колесной мази, Иона не мог заснуть, не мог успокоиться, пока не забил оба колодца на пригорке и не начал рыть два новых в ложбинке.
55
Ты с ума сошел?., сумасшедший! (еврейск.)
— Иона, — издевался из-за забора Нута, — пускают слюни твои колодцы?
— Так же как твои.
— А когда будет полуйка?
— Вместе справим.
— Приготовил уже бочки под нефть?
— Будет нужно, найдутся.
— Верно, это твой бондарь пошел сегодня в лес за обручами?
— Такой же мой, как и твой.
— А я тебе очень благодарен, Иона.
— За что?
— За то, что ты уступил мне пригорок.
— Я тебе?
— Ну да. Ты выкопал десять саженей, и я десять. Теперь я прокопаю еще две — и вся нефть из твоего колодца стечет в мой.
— Бери ее себе! Дай боже, чтобы: у тебя всю жизнь было столько, как в моем колодце!
Нута шутил, а Иона от всего сердца желал ему того, о чем говорил. А тем временем судьба иначе подшутила над обоими. Не прошло и двух дней, как у Нуты в колодце на пригорке показалась нефть. Нута первый справлял полуйку и нас пригласил на угощенье. Иона едва не извелся от злости.
— Ай-вай! Что я наделал! Зачем мне было бросать свои колодцы! — кричал он и рвал на себе пейсы — У меня уже была бы нефть, а теперь этот трефняк вычерпает ее всю! Его колодец глубже, с моей земли все стечет к нему.