Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Окольцуют тоской и щемящей усталостью,
Голубые поля позади...
Непогода пьянит, и у берега старости
Я кричу в тишину: «Приходи!»
И стучишься ты в дверь.
Хочешь, построю из ветра корабль,
Осень на реях натянется парусом.
Ласково манят чужие края.
О, как волна в твои косы вплетается.
День на ладонях уносит корабль.
Осень на реях загадочным парусом...
Меряет
...Нам в жизни всем проигрывать дано.
Осенний день клюкой стучит в окно.
Мой путь в клубок смотала ты давно.
Тебя ещё не раз вернут назад
В мою страну оборванных обой.
Откроешь дверь — и сбросишь паруса,
И будем чай мы допивать с тобой.
Хранить не будем больше паруса...
Но и когда закроются глаза,
Одно и то же видится двоим —
Гуляют в море чьи-то паруса.
Заговор вещей
1
Угадываю заговор вещей,
их бунт капризом века обусловлен.
Безумный человек,
замри безмолвно!
Живи покорно
и умри в нужде.
За рядом ряд
в бесформенном строю
шагают вещи,
распустив знамёна.
Так шли вперёд
полки Наполеона,
непогрешимость
чувствуя свою.
Участники кровавых мятежей,
вы только жертва
будущей измены.
Копайте ямы
и взрывайте стены.
Угадываю
заговор вещей.
2
Вот вещи, в них
звериная тоска
и яростная ненависть
рожденья.
И жажда
своего освобожденья
переросла
в предательский оскал.
Ещё мгновенье —
движется стена,
пойдет на штурм
домашнего устоя.
И шифоньер гнилою пустотою
тряхнёт,
и все стекляшки
зазвенят.
Столы еду смердящую
стряхнут.
Влюблённых разом
скинут все кушетки.
И даже самовар —
седой отшельник,
пыхтя, отдаст мятежникам
салют.
3
Ты на юге,
а я здесь.
Вымела вьюга
снежный крест.
Я распят
на этом кресте.
Люди спят.
Сновиденья — степь.
Жажда встать,
окатиться водой,
жажда стакана
небесной влаги.
Жажда новой встречи
с тобой.
Платит
монетой лжи...
Казнь — это тоже жизнь!
4
Меня казнят
и не воскресну,
не вознесусь.
Останутся
чужие песни
и чья-то грусть.
И месяц
старой приживалкой
войдёт в покой,
вздохнет
и вымолвит устало —
мол, был такой.
И вьюги
белое свеченье
взорвёт
чердак.
И будет чёрный
крест
и череп.
И кость желта.
5
Бегите в пустыню.
Покой степей
спасёт и ныне
мешок костей.
От наваждения,
от бунта стен
одно спасение —
глухая степь.
Сколько крестов,
столько могил.
Что ни могила —
щель.
А по дорогам —
шаги, шаги
говорящих вещей.
Каждая вещь — душа,
душа,
что ни душа —
бунт.
По откровению шаг,
шаг...
Вещи идут...
6
...Идёт метель
по безлюдному миру,
распустив искрящийся саван.
Слава, слава Деве Марии!
Деве Марии —
слава!
В тёмном хлеву
под коровье мычанье
свершилось рожденье.
Усталая вьюга
В стены стучала
в изнеможеньи.
И Он явился,
тихий, маленький,
ещё не гоним,
и, уткнувшись
в теплое, мамино,
нимб уронил.
Слава, слава.
Тебе, Непорочной,
слава тысячи лет,
слава Чистой,
еще необросшей
щетиной легенд!
7
И нет тебя.
Рассвет ещё страшней.
Ползут зари
кровавые подтёки...
И видится
мне заговор вещей.
И рукоплещут спятившие
строки.
Поэма прозы
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
До дома твоего
трамваем
пять минут.
Я болен.
Я хромой и старый кот.