Стихотворения и поэмы

Сосюра Владимир Николаевич

292. «Медведи на картинках, зайцы, рыси…»

Медведи на картинках, зайцы, рыси, от пули лань взбегает на утес… Сегодня день рождения Орыси, и куклу я в подарок ей принес. Я дал бы небо в звездах внучке милой, чтоб вся она улыбкой расцвела! Орыся книжку сразу отложила и куклу в ручки радостно взяла. Пред нею солнце на песке дрожало, и перемену в ней заметил я: как будто мать к себе дитя прижала, а не игрушку внученька моя. 1958

293. «Запела Орыся. Звенит голосок…»

Запела

Орыся. Звенит голосок, и к солнцу он тянется, как колосок, с лучами сливается в выси… И тучки из зеркала синей реки любуются ею, прозрачно-легки… Запела Орыся. Летит ее голос, летит над рекой, Кого-то зовет он… Но в синий покой не белые ль крылья взвилися? Не шепчутся ль это с цветами поля, а слушают — солнце, и дед, и земля? Запела Орыся… 1958

294. «Из вечности, как из тумана…»

Из вечности, как из тумана, пришла ты к нам в светлые дни, и я молодею, чуть гляну в очей твоих темных огни. Ты — луч из безоблачной выси, степей украинских цветок… Хотел бы твой дед для Орыси прожить долгий век, если б мог. Чтоб долго чернел еще волос, чтоб мыслей шумели рои, чтоб слушать всем сердцем твой голос и в очи глядеться твои. 1958

295. «Спит санаторий, словно крылья…»

Спит санаторий, словно крылья сложила птица до утра. Поэта сердце полонили в халатах белых доктора. Ах, там Орысенькины ножки в просторных комнатах стучат, а с неба месяц, выгнув рожки, льет серебро на синий сад. Его лучи всё заливают, листву проходят без помех… А думы деда улетают туда, где слышен внучки смех… Прозрачны пальчики у внучки, она играет, встав чуть свет, — то лечит куклу, взяв на ручки, то спросит бабку: «Где мой дед?» Сверкнет зарница золотая за окнами, и снова мгла… И дед, о внучке вспоминая, грустит без рук ее тепла. 1958

296. «Поезд ринулся в темные дали…»

Поезд ринулся в темные дали, где заката кровавого свет… И Орыся в толпе на вокзале долго-долго смотрела вослед. Там отец ее где-то в вагоне, в путь его проводила она. Вдаль, где солнца погасли ладони, всё глядела Орыся, грустна. Будто вовсе забыла о деде, кулачки прижимала к груди… Не грусти, скоро папа приедет, и вагонам вослед не гляди. Мы пошли. У плакучей березы ветер тонкие ветки ломал. Капал дождь, как Орысины слезы, вместе с внучкой и дед горевал. 1958

297. «Ветром пахучим весна…»

Ветром пахучим весна сердце волнует мое… Даль, что близка и ясна, в зорях Коммуны встает. Светлый народ мой, лишь ты в даль пролагаешь пути… Краше твоих золотых рук на земле не найти! Общая степь без межи — вод голубых окоем… Как же не петь от души мне о бессмертье твоем! Ты мне не кажешься сном, даль,

что близка и ясна, белым махнула крылом там над заводом весна… 1959

298. «День в облаках за горизонтом синим…»

День в облаках за горизонтом синим, и трубы отражаются в воде… Я так люблю природу Украины, людьми преображенную в труде! Как древнего Египта пирамиды, здесь терриконов высятся холмы… Труд всё живое не дает в обиду, и в честь труда слагаем песни мы. Для нас он — песня. Зори над копрами, и зори в сердце… Степи без межи, вновь шепчется там ветер с колосками… Твоя там песня льется от души… Огни земные зажигаем сами над реками… Мы в бой за жизнь встаем… И стройки исполинскими шагами идут в тайгу, чтоб изменить ее. Гудят мосты, суда им шлют привет, далекие леса сродни с мечтою. От самолетов реактивных след лег в синем небе белою чертою. Какой гигант поднялся в даль высот и твердо встал от края и до края? Народ мой Коммунизма небосвод могучими плечами подпирает. Да, мой народ! Он — как цветы в росе, и песни для него — как дар отваги… Ведь мой народ, он как народы все, что встали и встают под наши флаги. 1959

299. «Ветер косы расплетает…»

Ветер косы расплетает у зари, вечер в небе рассыпает янтари. Соловьиной песней ночью выткан путь… На траве, заря, платочек не забудь! Неба синего покосы, в час зари там свои сложили косы косари и пошли. Лишь ветер поздний у крыльца той заре прощанья слезы стер с лица. И пошли по небокраю ветер, косари… В травах тихо догорает алый плат зари… 1959

300. «Вновь пришел румяный тихий вечер…»

Вновь пришел румяный тихий вечер. Девушка выходит на откос. Давит ей в шестнадцать лет на плечи тяжесть кос. Журавли курлычут стороною, так свежо, задумчиво кругом… Только снится ей зима… Весною нежно пахнут вербы над прудом. И земле так хочется покоя… Лопаются почки у берез, всходит желтый месяц над травою,— девушка выходит на откос… 1959

301. «О, звон минут, и темнота ночная…»

О, звон минут, и темнота ночная, и одиночества табачный дым, когда от дум глаза я не смыкаю, в своем полете подчиняюсь им. Они меня несут от стен холодных туда, за дальний рокот поездов, чтоб голосом счастливым и свободным я отвечал на Украины зов. Чтоб в чье-нибудь окно светил зарею, чтоб чей-то сон хранил в тени дубрав, встав со своею песней молодою, чтоб светлячком светился среди трав. Да, светлячком. Пусть равнодушных руки не трогают, чтоб не погаснул он. В ночи лишь отвечает сердце стуком под звон минут, минут холодный звон. 1959