И было этим летом так отрадноМне отвыкать от собственных именВ той тишине почти что винограднойИ в яви, отработанной под сон.И музыка со мной покой делила,Сговорчивей нет в мире никого.Она меня нередко уводилаК концу существованья моего.И возвращалась я одна оттуда,И точно знала, что в последний разНесу с собой, как ощущенье чуда,Что…21 августа 1963.Будка. Утро
ИЗ ИТАЛЬЯНСКОГО ДНЕВНИКА
Мы по ошибке встретили
Год —Это не тот, не тот, не тот…Что мы наделали, Боже, с тобой,С кем еще мы поменялись судьбой?Лучше б нас не было на земле,Лучше б мы были в небесном кремле,Летали, как птицы, цвели, как цветы,Но все равно были – я и ты.1964
* * *
И в недрах музыки я не нашла ответа,И снова тишина, и снова призрак лета.
* * *
Не в таинственную беседкуПоведет этот пламенный мост:Одного в золоченую клетку,А другую на красный помост.5 августа 1965
ПУТЕМ ВСЕЯ ЗЕМЛИ
«В санех сидя, отправляясь
путем всея земли…»
Поучение Владимира Мономаха детям
1
Прямо под ноги пулям,Расталкивая года,По январям и июлямЯ проберусь туда…Никто не увидит ранку,Крик не услышит мой,Меня, китежанку,Позвали домой.И гнались за мноюСто тысяч берез,Стеклянной стеноюСтруился мороз.У давних пожарищОбугленный склад.«Вот пропуск, товарищ,Пустите назад…»И воин спокойноОтводит штык.Как пышно и знойноТот остров возник!И красная глина,И яблочный сад…О, salve, Regina! [6]Пылает закат.Тропиночка крутоВзбиралась, дрожа.Мне надо кому-тоЗдесь руку пожать…Но хриплой шарманкиНе слушаю стон.Не тот китежанкеПослышался звон.
6
Здравствуй, царица! (лат.)
2
Окопы, окопы —Заблудишься тут!От старой ЕвропыОстался лоскут,Где в облаке дымаГорят города…И вот уже КрымаТемнеет гряда.Я плакальщиц стаюВеду за собой.О, тихого краяПлащ голубой!..Над мертвой медузойСмущенно стою;Здесь встретилась с МузойЕй клятву даю.Но громко смеется,Не верит: «Тебе ль?»По капелькам льетсяДушистый апрель.И вот уже славыВысокий порог,Но голос лукавыйПредостерег:«Сюда ты вернешься,Вернешься не раз,Но снова споткнешьсяО крепкий алмаз.Ты лучше бы мимо,Ты лучше б назад,Хулима, хвалима,В отеческий сад».
3
Вечерней пороюСгущается мгла.Пусть Гофман со мноюДойдет до угла.Он знает, как гулокЗадушенный крикИ чей в переулокЗабрался двойник.Ведь это не шутки,Что
двадцать пять летМне видится жуткийОдин силуэт.«Так, значит, направо?Вот здесь, за углом?Спасибо!» – КанаваИ маленький дом.Не знала, что месяцВо все посвящен.С веревочных лестницСрывается он,Спокойно обходитПокинутый дом,Где ночь на исходеЗа круглым столомГляделась в обломокРазбитых зеркалИ в груде потемокЗарезанный спал.
4
Чистейшего звукаВысокая власть,Как будто разлукаНатешилась всласть.Знакомые зданьяИз смерти глядят —И будет свиданьеПечальней стократВсего, что когда-тоСлучилось со мной…Столицей распятойИду я домой.
5
Черемуха мимоПрокралась, как сон.И кто-то «Цусима!»Сказал в телефон.Скорее, скорее —Кончается срок:«Варяг» и «Кореец»Пошли на восток…Там ласточкой реетСтарая боль…А дальше темнеетФорт Шаброль,Как прошлого векаРазрушенный склеп,Где старый калекаОглох и ослеп.Суровы и хмуры,Его сторожатС винтовками буры.«Назад, назад!»
6
Великую зимуЯ долго ждала,Как белую схимуЕе приняла.И в легкие саниСпокойно сажусь…Я к вам, китежане,До ночи вернусь.За древней стоянкойОдин переход…Тenepь с китежанкоиНикто не пойдет,Ни брат, ни соседка,Ни первый жених, —Лишь хвойная веткаДа солнечный стих,Оброненный нищимИ поднятый мной…В последнем жилищеМеня упокой.10—12 марта 1940Фонтанный Дом
Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный Дом в ночь на 27 декабря 1940 года, прислав как вестника еще осенью один небольшой отрывок («Ты в Россию пришла ниоткуда…»).
7
Бог хранит все (лат.).
Я не звала ее. Я даже не ждала ее в тот холодный и темный день моей последней ленинградской зимы.
Ее появлению предшествовало несколько мелких и незначительных фактов, которые я не решаюсь назвать событиями.
В ту ночь я написала два куска первой части («1913») и «Посвящение». В начале января я почти неожиданно для себя написала «Решку», а в Ташкенте (в два приема) – «Эпилог», ставший третьей частью поэмы, и сделала несколько существенных вставок в обе первые части.
Я посвящаю эту поэму памяти ее первых слушателей – моих друзей и сограждан, погибших в Ленинграде во время осады.
Их голоса я слышу и вспоминаю их, когда читаю поэму вслух, и этот тайный хор стал для меня навсегда оправданием этой вещи.
8 апреля 1943Ташкент
До меня часто доходят слухи о превратных и нелепых толкованиях «Поэмы без героя». И кто-то даже советует мне сделать поэму более понятной.
Я воздержусь от этого.
Никаких третьих, седьмых и двадцать девятых смыслов поэма не содержит.