Стихотворения и поэмы

Исаакян Аветик Саакович

Мне чашу с розовым вином Ты, виночерпий, принеси! Из сада-сердца сладких слов Ты мне нарви и принеси! И поцелуев, и цветов На легких крыльях принеси! Мне чашу с розовым вином Ты, виночерпий, принеси! 1893

31. «Ночь опустилась, звезды блеснули…»**

Перевод В. Рогова

Ночь

опустилась, звезды блеснули, Нежно дрожание лунных лучей, Цветы в тишине уснули — В сиянье луны, в сверканье росы Тихо, спокойно уснули. Усните, розы, усни, соловей, И звезд жемчужные нити, И ветерок, и зыбь морей Спокойно-спокойно усните. Думы горькие, скорби души моей, И вы спокойно усните. 1893 Александрополь

32. «Бессонные ночи…»*

Перевод С. Шервинского

Бессонные ночи, Бездомные ночи… Как тосковал я, Страстью томимый, О тебе, о любимой! Сколько страдал, Сколько рыдал… Бессонные ночи, Бездомные ночи. 1893

33. «В бездне бед житейского моря…»

Перевод В. Державина

В бездне бед житейского моря, Как скала, я крепко стою. В блеске молний, с грозами споря, Как скала, я крепко стою. Пусть бушуют ветер и вьюга! Как скала, я крепко стою. Волны бьют, сменяя друг друга, — Как скала, я крепко стою. Кто ко мне плывет — не утонет, — Как скала, я крепко стою. Эй, ко мне! Пускай море стонет, — Как скала, я крепко стою! 29 мая 1894 Лейпциг

34. «Средь чуждых людей живу, одинок…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Средь чуждых людей живу, одинок; Взгляд их холоден и суров, Заперто сердце их на замок, Не откликнется на мой зов. Глубокие думы — мои друзья. На крыльях парят они в вышине, И очи звезд сострадают мне, Когда горюю, отчаясь, я. 3 ноября 1894 Лейпциг

35. «Вот я какой увидел сон…»

Перевод А. Ахматовой

Вот я какой увидел сон: У дома, где сияешь ты, Родник пробился, окружен Цветами редкой красоты. И

подошел я к воротам, Чтоб злую жажду утолить, И вдруг воды не стало там… О, хуже сна не может быть! Проснулся и в тоске поник: Я — жаждущий, а ты — вода. Любовь твоя, как тот родник, Иссякла навсегда! 16 ноября 1894 Лейпциг

36. «Я болен, родная, истерзан душой…»

Перевод В. Звягинцевой

Я болен, родная, истерзан душой, Взгляни, как изранено сердце мое, — Излечишь ли раны глубокие ты? Они — отражение скорби иной, Всей скорби земной. Я болен, как небо болеет грозой. Ты слышишь, какие я песни пою? Бездонное горе в напевах моих,— Возможно ли песни мои остудить? Они — отражение скорби земной, Страданий людских. Оставь же меня. Пусть живет эта боль, И слезы, и вздохи… оставь меня, мать! Несчастному сыну ты счастья не дашь! Ах, жаль, что не можешь ты пламя небес И молнии грозную силу мне дать И, в душу вложив их, вдохнуть в нее жизнь, Не можешь ты небо и землю разъять, Не можешь и сердце мое исцелить: В нем язвы и кровь. О мать моя, мать! Пусть вечно скитаюсь я здесь, на земле, Встаю укоризной над шумной толпой: Морщины глубоко чело бороздят, Уста мои сжаты… И с вечной тоской Один я скитаюсь, печален, угрюм, И ощупью скорбная дума бредет К далекому берегу этой земли. О берег желанный, которого нет… Пусть, глядя на чистые звезды вверху, Я буду молчания песням внимать, И, вечно печален, задумчив и сир, Я буду тревогою душу терзать, И плакать, плакать… 13 мая 1895 Берлин

37. «С венцом терновым на челе…»

Перевод Н. Павлович

С венцом терновым на челе И с чистою душой Иду скитаться по земле, И мысль высокую свою Я людям отдаю. Какая цель меня влечет? Я будущего жду, Оно торжественно встает Над жизнью мутною земли И светится вдали. 10 июня 1895 Варшава

38. «Прозрачны в небе облака…»**

Перевод Вс. Рождественского