Стихотворения и поэмы

Чавчавадзе Илья Григорьевич

44. «О мучительница! Знаю…». Перевод Вс. Рождественского

Да вряд ли есть родство душ… М. Лермонтов

О мучительница! Знаю, Что не так уж ты красива, Чтоб, узрев тебя, зеваки Изумлялись: что за диво! Всё же есть в тебе, конечно, То, что сердце нам волнует. И теперь могу я верить, Что

родство душ существует. Август 1860 Павловск

45. «Милая, ты сад наш помнишь…». Перевод В. Шефнера

Милая, ты сад наш помнишь, Где встречались вечерами?.. Ах, в счастливое то время Лишь любовь владела нами. Там, сорвав однажды розу, Ты воскликнула беспечно: «Мой безумец! Розу эту Я дарю тебе навечно, В знак любви чистосердечной!» Но не ведал твой безумец, Да и ты сама не знала, Что любовь твоя увянет Раньше этой розы алой… Помнишь, мы сидели рядом, Погруженные в мечтанья; Ощущал я близко-близко Чистое твое дыханье. Я не вытерпел, губами Прикоснулся к щечке милой. Вздрогнув, пальчиком прелестным Ты лукаво погрозила. Мы, безумцы, знать не знали: Поцелуй тот ненароком Мог в отраву обратиться, Вечным стать тебе упреком. 5 ноября 1860 Петербург

46. «Темно вокруг, и на душе темно…». Перевод А. Тарковского

Темно вокруг, и на душе темно, И это сердце — холода жилище. Ни в ненависти, ни в любви — равно Душа моя не обретает пищи. Боролся я с коварством и враждой, Окрепла юношеская десница, Терпел я поражения порой, Но ни пред кем не пожелал склониться. Не стоили моих усилий те, С кем я боролся долго и напрасно. Не засмеюсь я, внемля клевете, И не заплачу горестно и страстно. Темно вокруг, и на душе темно, И это сердце — холода жилище. Ни в ненависти, ни в любви — равно Душа моя не обретает пищи. 25 декабря 1860 Петербург

47. «Пустую жизнь без вдохновения…». Перевод А. Тарковского

Пустую жизнь без вдохновения Небесным даром не зови: Она — земное порождение И достояние земли. Но

если искрою нетленною Твой подвиг западет в сердца, Ты светом озаришь вселенную И не изведаешь конца. Хвала любви! Хвала бесстрашию! Служителю добра — хвала! Он пьет бессмертье полной чашею В награду за свои дела. 1860 Петербург

48. «Под бременем печали изнывая…». Перевод А. Тарковского

Под бременем печали изнывая, Не у людей ищу я утешенья, — Сама собой, свободная, простая, Приходит песня в горькие мгновенья. Каких скорбей мы с ней не разделяли! Она моей окутана тоскою. Печаль ее сродни моей печали, Столь милой мне, пока она со мною. 1860

49. Весна. Перевод Н. Заболоцкого

Лес расцветает нарядный, Ласточки в небе поют, Листья лозы виноградной Слезы весенние льют. Горы всё краше да краше, Луг разноцветный пригож. Милая родина наша, Ты-то когда расцветешь? 28 января 1861 Петербург

50. «С тех пор как я любви к тебе почувствовал волненье…». Перевод Вс. Рождественского

С тех пор как я любви к тебе почувствовал волненье, О родина, исчез мой сон и радость миновала. Хочу я пульса твоего улавливать биенье, И с этим я кончаю день и жду его начала. Упорно думаю о том, и крепнут мысли эти, Упорно чувства всё растут, мне сердце наполняя, Но я не жалуюсь и рад, что так живу на свете, Всё время в думах о тебе, страна моя родная. О родина моя, давно лишился я покоя, И горькой на душу мою обидою ложится, Что на земле твоей не встретил никого я, С кем можно душу отвести и чувством поделиться. 6 августа 1861 Кварели

51. «О перо мое, друг мой, — для дела живого…». Перевод Вс. Рождественского

О перо мое, друг мой, — для дела живого, Не для славы — мы служим, как прежде служили. Смело скажем народу святое мы слово, Чтобы недруги наши повержены были. Если люди не поняли — богу известно, Что святы наши цели, сердец наших рвенье. С юных лет за судьбу нашей Грузии честно Мы вступили в борьбу, не боясь осужденья.