Стихотворения и поэмы

Мартынов Леонид Николаевич

Я, может быть, его моложе,

А не старей!

{1966)

Идиллия^{321}

Лес

Был как лес:

На лужайке букашки паслись

Целым божьим коровником.

Гроза прошла. Все спаслись.

На тропиночках высохла слизь.

Но куст диких роз, называющихся шиповником,

Был всё еще мокр от слез.

Эльф

^[260]

Подлетел

И углубился

В листву этих диких роз,

Где каждая ветка подобна терновой стезе

И на каждый шип нанизано по слезе,

То есть по грозному, грузному, грустному шару из влаги,

Готовому бомбообразно разъяться

При малейшем соприкосновении

С каждым дерзателем, пытающимся добраться

До цветущих розовых щек.

Но эльф

Лез и лез.

И вдруг,

Несмотря на свой микроскопический вес,

Он произвел такой толчок,

Что стряс

Весь груз

Слёз.

Вмиг

С глаз диких роз

Он сбросил груз слёз:

Чего их беречь! Испариться пора им!

И сорвалась вместе с ними

Вся грусть прочь с плеч диких роз.

Давай поиграем:

Я буду эльфом, а ты цветущим шиповником

Над божьим коровником,

А этот мир —

Раем!

(1966)

Библиотека Грозного^{322}

"Неужели думаете серьезно вы,—

Спрашивают у меня друзья,—

Обнаружить библиотеку Грозного?"

"Да! — отвечаю я.—

Я не определил еще,

Где затаилось в земле

Это книгохранилище,

Но, возможно, и не в Кремле,

А скорее всего, уворовано

В годы смут, и по нынешний день

В Подмосковье оно замуровано

Под одною из деревень,

И как следует не дочитано,

Не разобрано до конца,

Под развалинами лежит оно

Я не знаю какого сельца.

Ведь бывали такие поместьица:

Если не по углам,—

На чердак иль в подполье, под лестницу

Сваливали книжный хлам.

И давно уж исчезло именьице

И бурьяном покрылся пустырь,

А в земле — никуда не денется —

Всё лежит: и старинный псалтырь,

И писанья премудрости греческой,

И с латинского перевод

О жестокости нечеловеческой,

А быть может, и наоборот —

О терпеливости ангельской,

И какое-нибудь письмецо,

Например, королеве английской,—

Все лежит тут как тут, налицо!

Но что бы там ни было обнаружено

Не изменится ничего,

Ибо люди дали заслуженно

Государю прозванье его,

И пускай это книгохранилище

Вдруг найдется хоть в шахте метро,

Никакая не сможет силища

Превратить злодеяний в добро.

И всургучься печать Иоаннова

В телевизор, в повторный фильм,—

Ничего не изменится заново!

Факту этому для простофиль

Отыскать подтверждение некое

Окончательно я хочу,

И поэтому библиотеку я

Всё настойчивее ищу!"

(1966)

"Небо Вновь набито сероватой…"^{323}

Небо

Вновь набито сероватой

Ватой ватников и тюфяков

И халатов рванью дыроватой.

Человек

Довольно бестолков,

Если до сих пор еще не в силах

Привести в порядок небеса,

Понаделать облаков красивых…

Этот век

Еще не начался!