Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Образы-символы мира животных у Кузнецова традиционны. Змея связывается со злом, с кознями злого духа, с оборотннчеством («Змеиные травы», « Число», «Поступок», поэма «Змеи на маяке»). И в христианстве змей-искуситель считается образом дьявола. Конь в славянской традиции - «одно из наиболее мифологизированных священных животных. Конь - атрибут высших языческих богов (и христианских святых) и одновременно хтоническое существо, связанное с культом плодородия и смертью, загробным миром, проводник на «тот свет». Соответственно конь наделялся способностью предвещать судьбу...».
Кузнецовский
Ворон и в славянской мифологии, и в русском, и в мировом фольклоре, и в христианстве - вестник зла и смерти. Ворон-волк у поэта - воплощение нечистой силы, чужак, инородец («Сказание о Сергии Радонежском»), и вороньё, соответственно, зловеще кружит «над русскою славой» («Поединок»). Кстати, птицы у Кузнецова -носители исключительно отрицательных качеств, предвестники несчастья и гибели. Птица как символ души в его лирике отсутствует (правда, есть голубь как христианский символ Святого Духа). Поэт здесь явно идет за А.Н. Афанасьевым: «Летит орел, дышет огнем, по конец хвоста - человечья смерть.». Сравним:
Птица по небу летает, Поперек хвоста мертвец. Что увидит, то сметает, Звать ее: всему конецСтранный же образ рыбы-птицы: «Рыба-птица садится на крест И кричит в необъятных просторах.» («Откровение обывателя») навеян, вероятно, Паскалем: «Люди, не сдерживающие данного ими слова, без веры, без чести, без правды, с двойными сердцами, двойными языками, люди, подобные, как сказали бы раньше, сказочным амфибиям, занимающим срединное место где-то между рыбами и птицами...».
Странным может показаться и кузнецовский образ яйца-родины в стихотворении «Я скатаю родину в яйцо,..», если забыть о славянских мифологических представлениях: «Яйцо как метафора солнца и молнии, принимается в мифологии за символ весеннего возрождения природы (Кузнецов: «Ибо все на свете станет новым» - В.Б.), за источник ее творческих сил.».
Символика цвета не выходит у Ю. Кузнецова за общепринятые фольклорные рамки. Белый цвет символизирует чистоту (белый халат, белый гром, белое платье, белое царское тело, белый голубь, белая церковь и т.д.), черный - печаль, смерть (черный гром, темный лес, черные мессы), красный и золотой -красоту (красное солнце, красное лето; золотая гора, золотая рыбка, золотой век, золотая стрела Аполлона и т.п.), голубой - чистоту и святость (голубые небеса, голубой свод и т.д.), зеленый - молодость: «Был город детства моего - дыра, Дыра зеленая и голубая.» («Водолей»).
Звуковые образы у поэта в художественном отношении более важны, чем цветовые эпитеты. Но если, например, у Рубцова в их основе - одушевление, свойственное прежде всего народной песенной лирике, то Кузнецов ориентируется на глубинные пласты славянской и мировой мифологии, в жанровом же отношении - на былину, волшебную сказку, балладу.
Так, свист в славянской мифологии связывается с нечистью.
В
Свист как признак нечистой силы явственно слышен в кузнецовских стихотворениях «Простота милосердья», «Вечный снег» и других. Свистят у него ... «дыра от сучка» («Живу на одной половице...»), и ...сам свист: «Свист свистит все сильней за окном - Вот уж буря ломает деревья.» («Поэт»).
Страшен и гром, который сопровождает эффект оборотнпчества злого духа («Испытание зеркалом», «Паскаль»), чуть менее опасен гром сказочного происхождения («Четыреста»), но подлинное смятение вызывает гром как гнев Божий: «Ударил из тьмы поколений Небесный громовый раскат - Мой предок упал на колени... И я тем же страхом объят.» («Шорох бумага»), и конечно, гром второго пришествия Христа («Возмездие»).
Остальные звуковые образы тоже вызывают одни только негативные эмоции: ветер у Кузнецова «гудит и тоску нагоняет», «гудит» и погребальный звон; в его стихотворениях слышен «хриплый вой дракона», рев Вия, «темный вой» тысяч сирен и даже «стук святотатца»...
Часть 6.
Тематический комплекс "Человек"
Главный образ-символ в поэзии Кузнецова - душа (128 словоупотреблений). Для него она - и внутренний психический мир человека: «О, как душа страдает!..»; «Душа смеялась беззаботно...» («Я знаю землю, где впотьмах...», «Память», «Цветы» и др.), и - бессмертное нематериальное начало: «Два раза в год душа его томится...»; «Того, кто душу погубил По мировым углам.» («Триптих», «Завет»). Программным в этом отношении является стихотворение «Прощание духа»;
Ни делом, ни словом, ни мыслью Тебе не подняться вовек Над этой землею и высью... Ты ниже земли, человек! Прощай! Стороной оборотной Заветная светит звезда. Душа улетает бесплотной Сквозь двадцать сетей навсегда. Да, все поколения живы. Но знаешь, названый собрат, Какие грядущие взрывы Уже за Сатурном гремят?Причем Кузнецов четко отделяет разум от души: «Чистый разум и душа твоя.» («Пузыри»).
Конечно, решающее влияние на представления поэта о человеческой душе оказало христианство, но и оно прижилось не на пустом месте: в славянской мифологии душа также даровалась человеку Богом (либо - матерью), а после смерти покидала тело, -правда, в языческих эмпиреях душа имела пристрастие к полетам во сне.
Дух умершего человека в лирике Кузнецова представлен и его тенью - это соответствует уже не только славянским мифологическим представлениям (тень как привидение), но и мифологии мировой: «Вместилищем души у многих народов считается также тень, отбрасываемая человеком, его отражение в воде или в зеркале...».