Стихотворения Катулла в переводе А. А. Фета
Шрифт:
К старушке-матери и к братьям жить на воле?
Вернулся. Эта весть восторги мне несет!
Увижу, что ты цел, рассказы слушать стану
Про жизнь в Гиберии, про те места, народ[28]
Как-то обычай твой; прильну и не отстану
Тебя я целовать, начав с твоих очей.
О, сколько вас ни есть счастливейших людей,
Кто радостней
№10. О возлюбленной Вара[29]
Мой Вар, чтоб показать мне милую, завидя[30]
На рынке праздного, с собой меня увел.
Гулящая она, я увидал мгновенно,
Но недурной ее и ловкой я нашел.
Когда мы к ней пришли, то завязались речи
У нас различные и между тем вопрос
И о Вифинии, как ей теперь живется[31]
И много ль у меня там денег завелось?
Как было, я сказал: что поживиться нечем,
Ни преторам самим, ни кто при них делец,
Что разжирев никто оттуда не вернется,
Затем, что претор сам отъявленный подлец
И на волос один не ценит приближенных.
«Но верно же, — они воскликнули, — достать
Ты не забыл того, что, говорят, в тех нравах:
К носилкам хоть людей».[32] Я, чтоб ловчей предстать
Пред девою одним из нисколько богатых,
«Не так уж, говорю, я жался в этот раз,
Чтоб, как бы ни было в провинции там плохо,
Восьми я человек в носилки не припас».
А у меня ни там, ни сям их не бывало
Ни одного, чтобы обломки хоть таскать
Моей кровати, их на шею наваливши.
Она же, как такой отъявленной под стать:
«Ты одолжи, — кричит, — Катулл, мне их на время;
Я кстати им велю меня в Серапис снесть».[33] —
«Постой-ка», — говорю на это я девице:
«В том, будто у меня, сейчас сказал я, есть,
Так в этом сбился я. Нет, это мой любезный
Товарищ Цинна Гай[34] себе там приобрел.
Его или мое, какое, впрочем, дело?
Я ими пользуюсь, как бы их сам завел».
Но ты, как ты груба, какая непропека,[35]
Что при себе
№11. К Фурию и Аврелию[36]
Фурий с Аврелием, вы за Катуллом,
Хоть бы увлек он вас к индам с собою,
Где вдоль восточного берега звонкой
Плещет волною,
Хоть до гирканов[37] иль нежных арабов,
Или до парфов, где стрелы — их сила,
Или до мест, где окрашено море
Устьями Нила;
Хоть бы он шел за высокие Альпы,
Цезаря видя на подвигах хвальных,
К Рейну ли галлов иль к морю британцев
Грозных и дальних.
Весь этот труд, и что боги судили
Мне, вы готовы стерпеть, подвижные,[38]
Только моей передайте вы деве
Речи плохие.
Средь волокит пусть живя на здоровье
Триста она их за раз обнимает,
Хоть ни один ей не мил, а развратом
Всех надрывает;
Прежней любви ей моей не дождаться,
Той, что убита ее же недугом,
Словно цветок на окраине поля[39]
Срезанный плугом.
№12. К Азинию[40]
Азиний Марруцин, ты с левой-то руки[41]
Творишь недоброе среди вина и смеха,
Ты у рассеянных их крадешь ручники.
Ужель ты думаешь, остра твоя потеха?
Глупец, не видишь ты, как подло так хватать.
Ты не поверишь мне? Поверь хоть Поллиону
Ты, брату своему. Талант бы рад отдать[42]
За кражу он твою. По избранному тону
Он малый знающий, в приличиях обвык.
Поэтому стихов жди в триста злобный ворох,
Иль возврати ты мне немедленно ручник;
Не по цене своей, конечно, он мне дорог,
Но он сэтабского, иберского белья,[43]