Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники
Шрифт:
Преемственных бессильных отражений.
И лишь мечта ведет нас в мир иной,
В мир Истины, где сущности видений.
Но и мечта покорна праху: ей
Приходится носить одежду праха.
Постичь ее вне формы мы не можем…
1897
ОТРЫВОК
Небо — серое от туч,
Камни — серые от влаги,
Утомленно виснут флаги,
День не нужен и тягуч.
Грустный час воспоминаний!
Их без слов встречаю я
В тихой музыке дождя,
В дальнем матовом тумане.
Слышу смутные слова,
Угадать не смею
Жизнь — открытая гробница
Властной волею волхва.
Апрель 1898
ПИФИЯ
Волны приходят, и волны уходят,
Стелются пеной на берег отлогий;
По морю тени туманные бродят;
Чайки летят и кричат, как в тревоге.
Шум приближенья и хор отдаленный.
Горе! Былое — как светлая сказка!
Статуи, золото, стены, колонны!
Давит виски мне святая повязка.
Вот они входят, — упрямые лица:
Нет, не могу я! Пустите! Довольно!
— Тщетно бороться, безумная жрица,
Ты их рабыня… Как стыдно и больно.
Запах пьянит, меня пряной отравой,
Вырвались звуки из пропасти синей…
Смертные, — прочь! поклоняйтесь мне! Слава!
В сонм олимпийцев вступаю богиней.
2 мая 1898
ПОЛНОЛУНИЕ
Мы волны морские, мы дышим луной,
Но утром не скажем о тайне ночной,
И день не узнает, как трепетный сон
Полночным призывом, заклятьем смущен.
И, вздрогнув, встаем мы в венце из огней,
И бьемся и рвемся из мира теней,
И к небу взлетаем, мятежно сплетясь,
И жаждем порвать беспредельную связь,—
Но, берег найдя, у его рубежа
Мы вдруг умираем, в истоме дрожа,
Без сил угасаем и дышим луной…
Нет! солнце не знает о тайне ночной.
21 мая 1898
ВСТРЕЧА
Еще мы чужие в мгновенье при встрече,
Лепечем банально ненужные речи,
Не смеем спросить, не хотим отвечать,
Но души успели друг друга узнать
И взором единым (но полным печали!)
О всем расспросили, на все отвечали.
Шепнули упреки с минутной мольбой
И снова беседу ведут меж собой.
И что в той беседе горит и таится,
Рассудку о том никогда не приснится,
Но этот безмолвный святой разговор…
Душа его помнит и знает с тех пор!
1 июня 1898
«Ветер уныло летает над палубой…»
Ветер уныло летает над палубой,
По морю пенятся белые гребни,
Ветер уносится далее с жалобой,
С просьбой мучительной, тихой, последней.
Ветер, родной мой, задумчивый, северный!
Верно, ты знаешь и южные земли.
Дышат там пальмы вершиною веерной,
Скоку газелей оазис там внемлет.
Ветер, лети туда горестным вестником,
Выбери путь и верней и короче.
Всем там скажи: уведен я кудесником,
С милого полдня плыву я к полночи…
15 июля 1898
СЕСТРЕ
Прости меня, сестра, я много виноват:
Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,
И этот скорбный взор, в мгновеньях потонувший,
Вошел в мои мечты и не уйдет назад.
Он вспыхнул
На чуждых высотах зажегся, как маяк,
И светом трепетным вдруг озарил сквозь мрак
Еще безвестный путь к непересказным тайнам.
3 августа 1898
К БАЛЬМОНТУ
Есть ясное безветрие
Без плачущего «я».
«Тишина»
Погасни, исчезни
В безбрежной бездне,
Мой бедный друг…
И откроется вдруг
В миг забвенья
На дне усыпленья,
Что мир темноты,
И призрак звездный,
И самая бездна —
Это ты!
29 августа 1898
ПЕРЕПЕВЫ БАЛЬМОНТА
Моя душа свободная,
Моя душа мятежная,
Тебя пустыня водная
Пленила вновь безбрежная.
Моя душа безумная
В пространства неба просится,
Безумные и шумные
Под нею волны носятся.
Она — как привидение
Над безднами мятежности,
И снятся ей видения
Непересказной нежности.
29 августа 1898
«Костей, бутылок продавать!..»
«Костей, бутылок продавать!»
С мешком проходит он дворами.
«Костей, бутылок продавать!»
С мешком идет он между нами.
Взглянув рассеянно в окно,
Ты возвратился к прежним книгам,
Но мысль, знакомая давно,
Не умерла с умершим мигом.
«Костей, бутылок продавать!»
Призыв угаснет без ответа.
Но отзвук властен оборвать
И стих любимого поэта.
12 ноября 1898
«Засияла моя стена…»
Засияла моя стена,
Я ее не узнал: на ней
От уличных фонарей
Отпечатались рамы окна.
Далеко от меня фонари,
Но свет их близок, со мной.
Рожок отдаленный, гори!
Ты не знаешь? — ты мой!
На небо взошла луна,
И, пространства мира пройдя,
Отпечатала рамы окна…
О, царица небес! — ты моя!
12 ноября 1898
СОНЕТ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ПОЭТУ П. Д. БУТУРЛИНУ
Придет к моим стихам неведомый поэт
И жадно перечтет забытые страницы,
Ему в лицо блеснет души угасшей свет,
Пред ним мечты мои составят вереницы.
Но смерти для души за гранью гроба — нет!
Я буду снова жив, я снова гость темницы,—
И смутно долетит ко мне чужой привет,
И жадно вздрогну я — откроются зеницы!
И вспомню я сквозь сон, что был поэтом я,
И помутится вся, до дна, душа моя,
Как море зыблется, когда проходят тучи.
Былое бытие переживу я в миг,
Всю жизнь былых страстей и жизнь стихов моих,
И стану им в лицо — воскресший и могучий.
4 декабря 1698
РОНДО
Не смею все мечты вложить я в стих,
И все ж его ласкаю и лелею…
Но громко повторить среди других
Не смею.
И вот теперь, пред чем благоговею,
Несу на шум базаров городских…
Не осмеять ли детскую затею?
Не смею.
О, если б был, кто книгу дум моих
Прочел, постиг и весь проникся ею…
Хотя б на миг!.. Но верить в этот миг
Не смею.
4 декабря 1898