Стихотворения, не вошедшие в прижизненные сборники
Шрифт:
и стаи воронов под ярким солнцем,
внимаю я
равнодушно.
И повести о золотом осле,
столь дорогой мне,
смеху Вафилла кудрявого,
Смердиса пенью,
лирам и флейтам
внимаю я
равнодушно.
На коней белогривых с серебряной сбруей,
дорогие вазы,
золотых рыбок,
затканные жемчугом ткани
смотрю я
равнодушно.
И о бедственном дне, когда придется
сказать "прости"
вечерним зорям,
прогулкам веселым,
Каноггу трижды блаженному,
я думаю
равнодушно.
Не прислушиваюсь я больше к твоим шагам,
не слежу зорким ревнивым глазом
через портик и сад
за твоею в кустах одеждой
и даже,
и даже
твой светлый взор
серых под густыми бровями глаз
встречаю я
равнодушно.
609
Нежной гирляндою надпись гласит у карниза:
"Здесь кабачок мудреца и поэта Гафиза".
Мы стояли,
Молча ждали
Пред плющом обвитой дверью.
Мы ведь знали:
Двери звали
К тайномудрому безделью.
Тем бездельем
Мы с весельем
Шум толпы с себя свергаем.
С новым зельем
Новосельем
Каждый раз зарю встречаем.
Яркость смеха
Тут помеха,
Здесь улыбки лишь пристойны.
Нам утеха
Привкус меха
И движенья кравчих стройны.
В нежных пудрах
Златокудрых
Созерцаем мы с любовью,
В круге мудрых
Любомудрых
Чаши вин не пахнут кровью.
Мы - как пчелы,
Вьемся в долы,
Сладость роз там собираем.
Горы - голы,
Ульи - полы,
Мы туда свой мед слагаем.
Мы ведь знали:
Двери звали
К тайномудрому безделью,
И стояли,
Молча ждали
Пред плющом обвитой дверью.
Нежной гирляндою надпись гласит у карниза:
"Здесь кабачок мудреца и поэта Гафиза".
610
Если б ты был небесный ангел,
Вместо смокинга носил бы ты стихарь
И орарь из парчи золотистой
Крестообразно опоясывал бы грудь.
Если б ты был небесный ангел,
Держал бы в руках цветок или кадилу
И за нежными плечами
Были б два крыла белоснежных.
Если б ты был небесный ангел,
Не пил бы ты vino Chianti {*},
{* Вино Кьянти (ит.).
– Ред.}
Не говорил бы ты по-английски,
Не жил бы в вилле около Сан-Миньято.
Но твои бледные, впалые щеки,
Твои светлые, волнующие взоры,
Мягкие кудри, нежные губы
Были
Даже если бы был ты небесный ангел.
611. УТРО
Звезды побледнели,
небо на востоке зеленеет,
ветер поднялся,
скоро заря засветит.
Как легко дышать
после долгой ночи,
после душных горниц,
после чада свечей заплывших!
Пенье доносится снизу,
с кровли виден город,
все спит, все тихо,
только ветер в саду пробегает.
Как лицо твое бледно
в свете звезд побледневших,
в свете зари нерожденной,
в свете грядущего солнца!
612
Свистков призыв, визг круглых пил
Моей любви не усыпил.
Шипенье шлюз, шумы котлов
Не заглушают сладких слов.
Сквозь запах серы и резин
Мне запах слышится один.
Кругом народ, иль нет жилья
Пленен мечтой, не тот же ль я?
Вослед мечте влечется ум,
И тщетен фабрик душных шум.
Пусть, ворожа, они манят
Мне не опасен дымный яд;
Не заглушат прошедших слов
Шипенье шлюз, шумы котлов.
И все любви не усыпил
Свистков призыв, визг круглых пил.
1907
613. СОНЕТ
В последний раз зову тебя, любовь,
Слабеют силы в горестном усилье...
Едва расправлю радостные крылья,
Взбунтуется непокоренной кровь...
Ответь мне "да", - молю, не прекословь.
Лишь для тебя прошел десятки миль я.
О, связки милые, о, сухожилья,
Двойные звезды глаз, ресницы, бровь.
Кольцо дано не на день, а навеки.
Никто другой, как я, тебя не звал,
Я вижу лишь тебя, закрывши веки...
Зачем прибой стремит свой шумный вал?
Едва домчавшись, он отпрянет снова,
Во всех скитаньях ты - моя основа...
31 марта 1912
614-621.
1
Я рассмеялся бы в лицо
Тому, кто мне сказал заране,
Что после сладостных лобзаний,
Размолвок, ссор, опять свиданий
Найду я прежнее кольцо,
Кольцо любовных обручений,
Надежд, томлений и мучений.
Как, я, Кузмин, опять влюблен,
И в Вас, кого люблю два года?
Не изменилась ли природа,
Иль нипочем мне стала мода,
Что я, как мальчик, увлечен
И что нетерпеливо жду я
Изведанного поцелуя?
Причуды милые Мюссе,
Где все так радостно и чисто,
Фривольности ли новеллиста,
Воздушные ли песни Листа