Стихотворения, поэмы, трагедия

Иванов Вячеслав Иванович

Бурлит, нетерпелив:

«Проснись, притворщик!»

Но плеск и звон струя

Напрасно множит...

Так, жизнь небытия

Понять не может.

13 апреля

3

Ясмины дышат, белые левкои.

Луг белых коней — тешится лазурь

Заоблачной гульбой апрельских бурь.

Гудят, звенят воздушных сосен хвои.

На ветренный зазыв бровей не хмурь.

Стремительней летучая стихия —

Прозрачней, чище глуби голубые,

И светит уверительней лазурь.

15 апреля

4

Когда б не развязались чресла,

Колено не изнемогло,

Отдохновительные кресла

Я променял бы на седло.

Когда бы взбалмошную старость

Хранительный не прятал кров,

Мой вольный бег делил бы ярость

Голубоглазую ветров.

Теперь же мне одно осталось:

Невидимым, как дух иль тать,

Скитаньем обманув усталость,

С вожатой Музою — мечтать.

15 апреля

5

«Рассеян скудно по вселенной

В пустынях темноты

Свет, весть сознанья»... Ум надменный,

Почто смутился ты?

Будь ты не ночь, не стало б ночи,

Ни морока жены:

От вожделений страстных очи

Эдиповы темны.

Открылась чистому напеву

Владычица теней:

За матерным обличьем Деву

Узрел, дивясь, Орфей.

Дабы не рабствовать Омфале,

Мужскую мощь, Алкид,

Склонить пред Девой в покрывале

Алкмена, мать, велит,

Чей брак небесный — не измена:

Уснул Амфитрион,

Проснулась девою Алкмена —

И девой сын рожден.

18 апреля

6{*}

Если белый цвет и черный —

Два врага, как Да и Нет, —

С умиленностью притворной

Тянут жалобный дуэт,

Я в тоске недоумелой

Отвожу стыдливый взор:

Ханжеством прикрыв раздор,

Лгут и черный цвет, и белый.

Есть в их споре красота,

Коль один одолевает:

Уголь — за чертой черта —

На бумаге оживает;

Кость слоновую эбен

Сторожит, как евнух неги;

Храмовых в Тоскане стен

Мраморы, как зебра, пеги.

Есть в их ласках острота,

Если страсть их дико сводит

(Знак, что в дебрях знойных бродит

Смертоносная мечта);

И «младая Дездемона»

Близ «Арапа своего»

(Суд поэта самого)

Учит: нет любви закона.

20 апреля

7{*}

Зверь щетинится с испугу;

В холе, неге шерсть гладка.

Входит злобы ветр в лачугу,

И постель забот жестка.

Страх и скорбь, нужда, разруха,

Опыт бегства и конца

Всё ж участливей сердца

Делают и чутким — ухо.

Темен дух. Быть может, в нас

Только трубы роковые

Родники любви, впервые,

Разомкнут — в последний час.

22 апреля

8

Различны прежде были меры

Владыки, воина, жреца,

Пирата, мастера, гетеры

И земледельца, и купца.

Теперь один запас понятий,

Один разменочный язык

Равняют всех в гражданстве братий;

Обличья заменил ярлык.

Бьют тем же шаром те же кегли

Бунтарь, епископ и король,