Стихотворения, поэмы, трагедия

Иванов Вячеслав Иванович

Но, белой мглой Жнецов идущих кроя,

С крутых небес означилась тропа.

Молчи, народ! Дремли, страдой измаян!

Чтоб в житницу зерно Свое собрать,

К тебе идет с Рабочими Хозяин.

Ему вослед архангельская Рать,

Как облако пресветлое, с окраин

Подъемлется — за поле поборать.

Март 1917 Сочи

647. ПОЭТ НА СХОДКЕ{*}

Толпа

Юродивый о тишине

Поет под гул землетрясенья

И грезит: родина во сне

Внимает вести воскресенья

(Как та, отпетая людьми,

Которой — «Талифа-куми!

Сядь, дева, ешь!» — сказал Мессия)...

Когда весенний гром гремит

И воды шумные стремит

Освобожденная стихия,

Он мнит: земля суха, скупа,

Душа усталая слепа

И бессознательна Россия!

Под ревом бури он оглох

Иль сердцем скопческим иссох!

Не видит он, что эта груда

Во прах поверженных твердынь,

Народом проклятых гордынь —

Народной ненависти чудо,

Не дар небесных благостынь...

Поэт

Яритесь, буйные витии!

Я тишину пою, святя

Покой родильницы России, —

Ее баюкаю дитя.

Ему несу ливан и смирну

И злато келлии своей.

Его звезда взошла — и мирно

Распались кольца всех цепей.

Забудет мать глухие роды,

Увидев сына своего.

Что ваши рабские свободы

Перед свободою его?

Почиет плод святого чрева

В плену младенческих пелен.

В нем Мира нашего, не Гнева

Дух богоносный воплощен.

Но подле колыбели вырыт

Могильный ров, — народ, внемли!..

И воинов скликает Ирод

Дитя похитить у Земли!

Всем миром препояшьтесь к брани,

Замкните в дух огни знамен —

И бойтесь праздновать заране

Последний приговор времен!

Март 1917 Сочи

648. VITA TRIPLEX^[1]{*}

Белый тополь Солнцу свят,

Синий ворон — Аполлону.

Воды темные поят

Белолиственную крону,

Но к таинственному лону

Ей склоняться не велят,

Чтоб увидеть Персефону.

Синий ворон говорит,

Что нашепчет тополь белый;

То за облаком парит,

То клюет окоченелый

В поле труп. А в небе спелый

Колос солнечный горит...

Ворон — я и тополь белый,

Уходящий за Коцит.

649—655. ПЕСНИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ{*}

1

Со свечкой в подвале

Сижу я на страже

Притихшего дома.

Тревога, истома...

То ближе, то дале

Перестрелка — всё та же...

Что-то злобное ухнет...

И костяшками пальцев

Вновь стучатся скелеты,

Под крестом не пригреты;

Воют: «Русь твоя рухнет! —

Сонмы лютых скитальцев. —

Посажена в тесный

Застенок сынами

И ждет приговора —

Палача и позора»...

Сжалься, Душе небесный,

Очиститель, над нами!

Христофор — Богоносец

И отверженец Каин, —

Как срослись эти двое

В обличье родное,

Лютовзор — Богоносец,

Рая беженец — Каин?

2{*}

Может быть, это смутное время

Очищает распутное племя;

Может быть, эти лютые дни —

Человечней пред Богом они,