Стихотворения (Полное собрание стихотворений)

Иванов Георгий Владимирович

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В АВТОРСКИЕ СБОРНИКИ

СТИХОТВОРЕНИЯ 1908–1914 ГОДОВ

458

Поцелуй струи рассвета, Поцелуй мечту! Тает в бездне луч привета, Нежит пустоту. В пустоте плывут бездонной Дни и ночи цепью сонной… Поцелуй мечту.

<1908–1909>

459

Зачем никто из тихих и скорбящих Не уронил слезы в обители моей? Зачем никто движеньем рук молящих Не заслонял томительных огней? Их

зажигает ночь у ложа одиноких, В нее влюбленных — в тихую печаль. Зачем никто не направлял очей глубоких В мою таинственную даль?

<1908–1909>

460

Ночь колыбельную песню поет, Сладко прильнувши к земле. Чудится ангела тихий полет В мягкой воздушной струе. Чудится грустный, ласкающий зов Чьей-то плененной души: Взвейся на крыльях порхающих снов, Сбудутся грезы твои!

<1908–1909>

461

Сверкал зеленый луч и даль пылала… Среди раздолья млеющей травы Она в забытьи пламенном стояла, Как песнь из света, зноя и любви. У ног ее цветы томились, изнывая, Дышали трепетно, глотая жар лучей, И пламени небес восторг свой поверяя, Блаженно замирал молитвенный ручей.

<1908–1909>

462

Я устал от грез певучих. Я устал от жарких снов. И не надо мне пахучих, Усыпляющих цветов. Девы бледные лелеют Грезы бледные любви В сердце мужа грозы зреют И душа его в крови.

<1908–1909>

463

Печаль сидела у окна. Вдруг смерть с ней поравнялась. — Зачем скитаешься одна? Но смерть не отозвалась. Прошла сурова и нема, Прошла, окутав дали — И вдруг нагрянула зима, Печальнее печали.

<1908–1909>

464

Был грустен дня осенний склон И ночь была как лед. Я задремал под перезвон, Струившийся с высот. Но глас небес был зов могил, Стеснилась хладом грудь. И снилось мне, что я свершил Последний в жизни путь.

<1908–1909>

465

Одна меж сонными домами Ночь ходит тихими шагами. Как сладок звук ее шагов Под замогильный скорби зов. Была за лесом, за горами. Пришла с безумными мечтами. О, если б в крик один излить Всю боль, всю жизнь и все забыть!

<1908–1909>

466. ЛУННОЕ ТОМЛЕНИЕ

Я забылся в томительном сне. Ты шепнула: "Проснись… Золотые цветы в тишине Убирают холодную высь"… Вот ползу по железной трубе Мимо окон пустых. С каждым мигом — все ближе к тебе, К царству скал, серебром залитых. Ты близка… Я у грани мечты… Льется свет, точно мед. Твои взоры бесстрастно-пусты, Теплый ветер куда-то зовет… Покатилась по небу звезда И угасла вдали… Я — не буду любить никогда Твои ласки мне душу сожгли.

<1910>

467. ОСЕНЬ

Лето

сверкнуло последней зарницею Глянули в парке печальные просини. В душу ворвались могильными птицами Мысли унылые призрачной осени. Осень идет по лесам увядающим, Жжет изумруды, сменяя их лалами; В небе загадочном, точно страдающем, С поздними зорями рдеет кораллами. Скованы чувства цепями железными В сумерки эти осенние, длинные… Вихри несутся над черными безднами, С кручей срывают жилища орлиные…

<1910>

468. МОЯ ПОЭЗИЯ

(Акростих)

Минутою — душа истомлена. Икар упал и не расторгнут плен. Хаоса дар — на сердце черный тлен, А в небе мертвом — бледная луна. И я — огнем предельным сожжена — Любовница испытанных измен. Убийца царь разрушил Карфаген. Куда зовет безмолвно тишина? У льдяных скал, у диких берегов, Зиждителю Таинственных миров Мечи победные звените, о, звените! Их свет — огонь — багряная заря. Над нами млеет, блеском янтаря, Ущербный лик, восставленный в зените.

<1910>

469. ГРОМ

Свинцовые, с налетом молчаливым, Они несли — стоустые дожди. И был восторг пред огненно-красивым В моей груди. Они пришли, и потемнели дали, И над водою лег прозрачный дым. И тишь была… И в ней благоухали Цветы — святым. Сиянье грозное пылало в темном взоре, Вдали сверкнула молния огнем, И крылья черные вдруг дрогнули над морем: Ударил гром.

<1910>

470. НАСТУПЛЕНИЕ НОЧИ

В небе — хризантемы умирали, Проносились птицы черной тенью, На далеких скалах догорали По-закатно солнечные звенья, Над водою — сонные туманы Закрывали звезд печальных взгляды, И лучи луны, как кровь багряной, Плыли сквозь туманные преграды. И, как тайного гашиша ароматы, В воздухе носилося ночное. Все бледнее зарево заката, Ближе ночь, пьянящая весною… А, сквозь дымку сребро-лунной ткани, Мгла любви дрожала и манила, Опустилась в радужном обмане, Жемчугами воздух перевила… Подымаясь вверх, луна бледнела И погибшей сказки было жалко… Песню ночи сладострастно пела В камышах зеленая русалка.

<1911>

471. ТАЙНА ВЕЧНОСТИ

Три мудреца в далекий путь ушли, Чтобы узнать, чем светятся огни, У той скалы, где скрыты хрустали, Где близок свет и бесконечны дни. И долго шли в страну, где вечны сны, Длинны, как ночь, извилины-пути, И, наконец, в лучах седьмой весны Пришли, нашли, отчаявшись найти. Три мудреца стояли у скалы, У злой скалы, где скрыты хрустали, И тайну тайн, манившую из мглы, Печальнее — постигнуть не могли. И был восход, и полдень, и закат, И вновь восход… И так тянулись дни… Свиреп был гром, и с неба падал град, А все стояли скорбные они. В часы весны, когда поля цвели, В обратный путь, назад ушли они От той скалы, где скрыты хрустали, Ушли, не знав, чем светятся огни…