Стихотворения Юрия Живаго (с илл.)

Пастернак Борис Леонидович

И всем, чем дышалось оврагам века,Всей тьмой ботанической ризницыПахнёт по тифозной тоске тюфяка,И хаосом зарослей брызнется.

* * *

Мой друг, ты спросишь, кто велит,

Чтоб жглась юродивого речь?

Давай ронять слова,Как сад – янтарь и цедру,Рассеянно и щедро,Едва, едва, едва.

Не надо толковать,Зачем так церемонноМареной и лимономОбрызнута листва.

Кто

иглы заслезилИ хлынул через жердиНа ноты, к этажеркеСквозь шлюзы жалюзи.

Кто коврик за дверьмиРябиной иссурьмил,Рядном сквозных, красивыхТрепещущих курсивов.

Ты спросишь, кто велит,Чтоб август был велик,Кому ничто не мелко,Кто погружен в отделку

Кленового листаИ с дней ЭкклезиастаНе покидал постаЗа теской алебастра?

Ты спросишь, кто велит,Чтоб губы астр и далийСентябрьские страдали?Чтоб мелкий лист ракитС седых кариатидСлетал на сырость плитОсенних госпиталей?

Ты спросишь, кто велит?– Всесильный Бог деталей,Всесильный Бог любви,Ягайлов и Ядвиг.

Не знаю, решена льЗагадка зги загробной,Но жизнь, как тишинаОсенняя, – подробна.

ИМЕЛОСЬ

Засим, имелся сеновалИ пахнул винной пробкойС тех дней, что август миновалИ не пололи тропки.В траве, на кислице, меж бусБрильянты, хмурясь, висли,По захладелости на вкусНапоминая рислинг.Сентябрь составлял статьюВ извозчичьем хозяйстве,Летал, носил и по чутьюПредупреждал ненастье.То, застя двор, водой с винцомЖелтил песок и лужи,То с неба спринцевал свинцомОконниц полукружья.То золотил их, залетевС куста за хлев, к крестьянам,То к нашему стеклу, с деревПожаром листьев прянув.Есть марки счастья. Есть словаVin gai, vin triste [13] , – но верь мне,Что кислица – травой трава,А рислинг – пыльный термин.Имелась ночь. Имелось губДрожание. На веках вислиБрильянты, хмурясь. Дождь в мозгуШумел, не отдаваясь мыслью.Казалось, не люблю, – молюсьИ не целую, – мимоНе век, не час плывет моллюск,Свеченьем счастья тмимый.Как музыка: века в слезах,А песнь не смеет плакать,Тряслась, не прорываясь в ах! —Коралловая мякоть.

13

Вино веселья, вино грусти (фр.).

* * *

Любить, – идти, – не смолкнул гром,Топтать тоску, не знать ботинок,Пугать ежей, платить добромЗа зло брусники с паутиной.Пить с веток, бьющих по лицу,Лазурь с отскоку полосуя:«Так это эхо?» – и к концуС дороги сбиться в поцелуях.Как с маршем, бресть с репьем на всем.К закату знать, что солнце старшеТех звезд и тех телег с овсом,Той Маргариты и корчмарши.Терять язык, абонементНа

бурю слез в глазах валькирий,И в жар всем небом онемев,Топить мачтовый лес в эфире.Разлегшись, сгресть, в шипах, клочьмиСобытья лет, как шишки ели:Шоссе; сошествие Корчмы;Светало; зябли; рыбу ели.И раз свалясь, запеть: «Седой,Я шел и пал без сил. Когда-тоДавился город лебедой,Купавшейся в слезах солдаток.В тени безлунных длинных риг,В огнях баклаг и бакалеей,

Наверное, и он – старикИ тоже следом околеет».

Так пел я, пел и умирал.И умирал, и возвращалсяК ее рукам, как бумеранг,И – сколько помнится – прощался.

ПОСЛЕСЛОВЬЕ

Нет, не я вам печаль причинил.Я не стоил забвения родины.Это солнце горело на каплях чернил,Как в кистях запыленной смородины.

И в крови моих мыслей и писемЗавелась кошениль.Этот пурпур червца от меня независим.Нет, не я вам печаль причинил.

Это вечер из пыли лепился и, пышучи,Целовал вас, задохшися в охре, пыльцой.Это тени вам щупали пульс. Это, вышедшиЗа плетень, вы полям подставляли лицоИ пылали, плывя по олифе калиток,Полумраком, золою и маком залитых.

Это – круглое лето, горев в ярлыкахПо прудам, как багаж солнцепеком заляпанных,Сургучом опечатало грудь бурлакаИ сожгло ваши платья и шляпы.

Это ваши ресницы слипались от яркости,Это диск одичалый, рога истесавОб ограды, бодаясь, крушил палисад.Это – запад, карбункулом вам в волосаЗалетев и гудя, угасал в полчаса,Осыпая багрянец с малины и бархатцев.Нет, не я, это – вы, это ваша краса.

КОНЕЦ

Наяву ли всё? Время ли разгуливать?Лучше вечно спать, спать, спать, спатьИ не видеть снов.

Снова – улица. Снова – полог тюлевый,Снова, что ни ночь – степь, стог, стон,И теперь и впредь.

Листьям в августе, с астмой в каждом атоме,Снится тишь и темь. Вдруг бег псаПробуждает сад.

Ждет – улягутся. Вдруг – гигант из затеми,И другой. Шаги. «Тут есть болт».Свист и зов: тубо!

Он буквально ведь обливал, обваливалНашим шагом шлях! Он и тынИстязал тобой.

Осень. Изжелта-сизый бисер нижется.Ах, как и тебе, прель, мне смертьКак приелось жить!

О, не вовремя ночь кадит маневрамиПаровозов: в дождь каждый листРвется в степь, как те.

Окна сцены мне делают. Бесцельно ведь!Рвется с петель дверь, целовавЛед ее локтей.

Познакомь меня с кем-нибудь из вскормленных,Как они, страдой южных нив,Пустырей и ржи.