Стихотворения. Поэмы. Проза

Баратынский Евгений Абрамович

«Были бури, непогоды…» – Печаталось вместе с другими стихотворениями под общим заглавием «Антологические стихотворения».

«На что вы, дни! Юдольный мир явленья…» – Баратынский перевел стихотворение на французский язык под заглавием «Les Redites» («Повторения»). Юдольный – здесь: земной.

Коттерие.  – Стихотворение не было пропущено цензурой, но находилось в составе сборника «Сумерки», представленного в нее. Обращено против славянофилов, которых Баратынский (письмо к Н.В. Путяте) называл «организованной коттерией». К письму есть важная приписка А.Л. Боратынской, жены поэта: «Баратынский упоминает в этом письме о коттерии московских литераторов, которая вредно действовала на его нежную, раздражительную душу. Какое влияние развивало в нем подозрения, и были ли они болезненными снами воображения или не вовсе снами, как он сам выразился, –

здесь не место это разбирать: “Сумерки”, изданные в 1842 г., носят многие следы мрачных впечатлений, полученных им в это время». Баратынский перевел стихотворение на французский язык. Заглавие стихотворения – «Коттерие», по-видимому, написанное русскими буквами французское слово coterie, означающее: кружок, шайка заговорщиков, пользующихся неблаговидными методами. «Аминь, аминь,  – вещал он вам,  – где трое Вы будете – не буду с вами я».  – Переделка с обратным смыслом евангельского изречения: «Истинно, истинно говорю вам, где двое или трое соберутся во имя Мое, там Я среди них» (Мф. 18, 20).

Ахилл.  – В стихотворении проявилась убежденность Баратынского в том, что человек, даже обреченный изначально на земные физические и духовные страдания, на вечную борьбу с дьявольскими силами, останется неуязвим и невредим, если обретет «живую веру» в божественные идеалы.

«Сначала мысль, воплощена…» – Стихотворение написано в то время, когда в среде русских литераторов в связи с распространением прозы развернулась полемика о сравнительных достоинствах поэзии и прозы. Одни литераторы отстаивали преимущества прозы, другие – поэзии. Одни считали, что поэзия – пустая, никчемная и праздная забава, другие писали, что проза слишком растянута и дрябла, что ей не хватает краткости и силы. Баратынский стоял на стороне тех, кто ставил поэзию выше прозы, и полагал, что современная ему проза не создает новые характеры, а приспосабливает открытые поэзией к вкусам толпы. На этом основании он связывал бурное развитие прозы с упадком общественного самосознания и словесной культуры. Стихотворение встретило грубую критику со стороны Н.А. Полевого, который наряду с О.И. Сенковским также явился «отрицателем» поэзии: «Не плодя журнальной полемики, как не сказать, что такие стихи, как искушенная жена, как темная дева, не подъемлют и не воплощают никакой мысли, кроме одной только: зачем писать стихи, если время их для нас прошло?» Крайне противоречивыми были и отзывы В.Г. Белинского.

«Еще, как патриарх, не древен я; моей…» – Печаталось вместе с другими стихотворениями под общим заглавием «Антологические стихотворения». Адресат стихотворения неизвестен (список А.Л. Боратынской озаглавлен «К. Г.»).

Главы не умастил таинственный елей…  – Имеется в виду библейский рассказ (Ветхий Завет, Первая книга Царств, 16, 13) о том, как пророк Самуил помазал пастуха Давида как Божьего избранника, будущего царя и пророка («И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после…»).

Непосвященных рук бездарно возложенье!  – Баратынский хочет сказать, что не был помазан таинственным елеем и не был богоизбранным, а потому его благословение с возложением рук не имеет силы (возложение рук – символический жест посвящения в сан священника; здесь речь идет о «деве», входящей в жизнь, и потому благословение не может иметь атрибутов таинства и нести сакральный смысл).

«Толпе тревожный день приветен, но страшна…» – Баратынский перевел стихотворение на французский язык под заглавием «Soucis materiels» («Материальные заботы»).

«Здравствуй, отрок сладкогласный..» – Обращено к сыну поэта Льву Евгеньевичу Боратынскому (1829–1906) «по поводу его первой стихотворной этюды», как свидетельствовал младший сын Николай.

«Что за звуки? Мимоходом…» – Печаталось под заглавием «Vanitas vanitatum» («Суета сует»).

Художник – здесь: ремесленник, поденщик в искусстве.

Горний клир – небесный хор.

«Все мысль да мысль! Художник бедный слова!» – Печаталось вместе со стихотворением «Мудрецу» под общим заглавием «Антологические стихотворения». Баратынский перевел стихотворение на французский язык под заглавием «Pas d’Oubli» («Забвенья нет»).

Скульптор.  – В основу стихотворения лег древнегреческий миф о Пигмалионе и Галатее (см. Словарь).

Осень.  – Последние строфы, по признанию Баратынского, писались под впечатлением известия о гибели Пушкина; в них символически – в образе «утекающей» с неба в бездонность «звезды» – нарисована трагическая для Баратынского потеря.

Брашна – кушанья.

Клас – колос.

«Благословен

святое возвестивший!» – Печаталось вместе с другими стихотворениями под общим заглавием «Антологические стихотворения». В стихотворении сопоставлены два предания: о Ньютоне, открывшем благодаря падению яблока закон всемирного тяготения, и о Еве, вкусившей по наущению дьявола яблоко и познавшей грех. Баратынский утверждает сложность любого душевного движения и нравственную оправданность постижения как сферы «сияния», так и области «тьмы».

Рифма.  – Баратынский перевел стихотворение на французский язык.

Когда на играх Олимпийских…  – Цитата из стихотворения К.Н. Батюшкова «К творцу “Истории Государства Российского”».

Мусикийские – музыкальные, поэтические.

Оратор восходил… Вития властвовал…  – Сцена навеяна рассказом древнегреческого историка Фукидида о чтении на Олимпийских играх соей истории Геродотом (историка у Баратынского заменили оратор и поэт).

Народную фортуну…  – здесь: судьбу, участь.

Горний мир – небесный, возвышенный.

Подобно голубю ковчега…  – Имеется в виду библейский рассказ о голубе, которого Ной во время всемирного потопа выпустил из ковчега. «Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли» (Книга Бытие, 8, 11).

С книгою «Сумерки» С.Н. К<арамзиной>. – Обращено к Софье Николаевне Карамзиной (1802–1856), дочери Н.М. Карамзина, с которой Баратынский познакомился в 1840 г. и в доме которой встречался с прежними друзьями – Жуковским, Вяземским, Плетневым.

На посев леса.  – При жизни Баратынского не печаталось. В стихотворении отражен факт биографии поэта: осенью (а не весной, как в стихотворении) 1842 г. Баратынский сажал деревья в мурановской роще. Этим биографическим эпизодом навеяно стихотворение, в котором явственны глухие намеки на вражду недавних друзей.

Праг – порог.

…сокрытый ров изрыв…  – Имеется в виду библейское выражение: «Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил» (Псалтирь, пс. 7, 16). Поясняя это выражение и смысл всего стихотворения, П.А. Плетнев писал Я.К. Гроту: «У Баратынского “сокрытый ров” означает намек на разные пакости, которые в Москве делали ему юные литераторы, злобствуя, что он не делит их дурачеств. <…> “Свои рога” есть живописное изображение глупца в виде рогато скотины. Все последние четыре стиха оттого непонятны, что я не припечатал объяснения, бывшего в подлиннике. Баратынский это писал, насадивши дубов и елей, которую и называет здесь дитятей поэзии таинственных скорбей, выражая последними словами мрачное расположение души своей, в каком он занимался и до которого довели его враги литературные».

Хрящ – здесь: почва, поприще.

«Когда твой голос, о поэт…» – Последнее стихотворение, напечатанное при жизни поэта.

…но сложился певцу Канон намеднишним зоилом, Уже кадящим мертвецу, Чтобы живых задеть кадилом.  – В этих словах Баратынский имел в виду современную ему критику, которая в середине 1830-х годов при жизни Пушкина неодобрительно отзывалась о его творчестве, а после гибели стала хвалить на все лады, одновременно используя похвалу

Пушкину как хулу на живых поэтов, в том числе Баратынского, и преследуя их несправедливыми оценками.

«Небо Италии, небо Торквата…» – По воспоминаниям Н.В. Путяты, «Италия более прочих стран привлекала поэта… Однажды, еще в Москве, он воскликнул экспромтом: “Небо Италии, небо Торквата…” и т. д.». Однако к какому времени жизни в Москве относится экспромт – неизвестно. Вероятнее всего, он создан в сентябре 1843 г. перед отъездом в Италию, хотя есть и другие предположения. Торквато – Торквато Тассо.

«Когда, дитя и страсти и сомненья…» – Обращено к жене поэта, А.Л. Боратынской. Написано в Париже. Баратынский перевел стихотворение на французский язык.

Пироскаф.  – Опубликовано с пометой «Средиземное море, 1844». Написано на пароходе во время морского переезда из Марселя (Франция) в Италию, но опубликовано уже после смерти поэта.

Пироскаф (гр.)  – пароход.

С детства влекла меня сердца тревога В область свободную влажного бога…  – В письме к матери А.Ф. Боратынской, юный Баратынский в середине 1810-х годов писал: «В самом деле, я чувствую, что мне всегда нужно что-либо опасное, чтобы меня занимало, – иначе я скучаю. Представьте себе, милая маменька, грозную бурю и меня, стоящего на палубе, как бы повелевающего разъяренному морю, доску между мною и смертью, морских чудовищ, дивящихся чудесному орудию, – произведению человеческого гения, повелевающего стихиями».

Ливурна – Ливорно, порт в Италии.