Стихотворения. Поэмы. Проза

Полонский Яков Петрович

Судьба вещей, которые когда-то

Нам были дороги (как тот портрет,

Который ваша бабушка снимала

В подарок дедушке), меня нимало

Не забавляет: то, что на столах

У вас блестит, — без вас, в чужих руках,

Утратит блеск иль в сор преобразится,

И для далекого потомства, может быть.

Из тысячи рисунков сохранится

Едва один, чтоб редкостью прослыть.

15

Не праздник ли? однажды, просыпаясь,

Спросил

Игнат — конечно, он спросил

Об этом у окна, со сна встречаясь

Глазами с поздним солнцем: он любил

Предупреждать зной утра; но был болен

И трусил лихорадки. — С колоколен

Неслись трезвоны всех колоколов.

Казалось, сотни медных языков

Кричали: встаньте, граждане!., спешите,

Настал великий день! — Но, может быть,

Идет процессия? — Тут, как хотите,

А надо встать, одеться и спешить.

16

Народ сновал — колокола звучали…

Вот увидал двух женщин наш Игнат.
–

В свои платки закутавшись, стояли

Они в тени, как статуи стоят;

Но не было в лице их и намека

На праздничное чувство, — нет, широко

Раскрытые глаза их ничего

Кругом не замечали, — ни его -

Ни пробегающей толпы, — казалось.

Они прислушивались. — Мой Игнат

Почувствовал, как в нем вдруг сердце сжалось.

Вдоль жаркой улицы он бросил взгляд.

17

Куда идти? хоть лица женщин этих

Ему сказали: уходи домой!

Он медлил, — он как бы не смел задеть их

Своим вопросом, и они с толпой

Вошли на паперть. Нищие шептались,

Стучали фуры, лавки запирались.
–

Вот проскакал Россели {*}, горяча

{* Один из римских военноначальников. (Прим. авт.)}

Хлыстом коня, и поднял пыль, бренча

Прицепленною саблей; — показался

Вдали отряд — он площадь проходил; -

Блеск стали под лучами загорался,

Бил барабан тревогу — рог трубил.

18

Колокола по-прежнему звучали; -

Но молчалив был подвижной народ,

Как будто для него часы настали

Особенных каких-нибудь забот.

Вот, с мрачным видом, взвод народной стражи

Прошел под окнами, и бельэтажи

Раскрыли окна, — город запестрел

Цветными флагами, как бы хотел

Действительно отпраздновать, бог знает,

Какой счастливый день. Велик народ,

Который в день грозы не унывает!
–

Пришла гроза — французы у ворот.

19

Грядущая империя штыками

Грозит республике — так вот зачем

Повсюду римляне идут толпами

Вооруженными, средь веющих эмблем

Своей свободы, вот зачем сверкают

У

всех глаза и руки всех сжимают

Ружейные приклады; словно брат

Родной, им стал губительный булат,

Защитник сердца, родины и чести!

Вот почему, какая б ни была

Обида личная, нет личной мести,

Вот почему звонят колокола.

20

"К стенам, народ! — к стенам, граждане!"

Команда эта мигом разнеслась,

И в мирном Риме, как в военном стане,

У каждого в груди отозвалась.

Мясник, башмачник, ювелир, факины,

Купцы, виноторговцы, веттурины,

Художники — (и наш один гравер) {*},

{* Ф. И. Иордан. (Прим. авт.)}

И поселяне из окрестных гор,

И слуги из гостиниц, все бросают

Обычные занятья и дела,

Идут, грозят, оружьем потрясают -

Вот почему звонят колокола.

21

Вот папские сады пестрят стрелками,

Вот Гарибальди двинулся вперед,

И на распутьях стал за воротами,

С ним красноблузники… Герой не ждет,

Спешит врага он пулями поздравить

С нашествием и не дает направить

Ему передовой свой батальон

На верх горы, откуда весь бастьон.

И вся почти защита Ватикана

Как на ладони. — Вот ружейный дым

Зардел на солнце: — из его тумана,

За куполом Петра, услышал Рим

22

Звук первого сраженья, — рокот ружей

И пушек, эхом повторенный гром.
–

И вот, на Пинчио Игнат досужий

Взбирается, идет, дыша с трудом

От тайного волненья; с напряженьем

С горы следит он взором за сраженьем.

Но где же войско? — Косвенным столбом

Завихрившись, дым пушек над холмом

Ближайшим к Риму начал расстилаться -

Ружейный рокот словно замирал,

Стал уходить куда-то — стал теряться -

Что б это значило? — Никто не знал…

23

Кто победил? кого поколотили?

Вестей не приходило. Знойный Рим

Затих — колокола уж не звонили, -

Лишь женщины у алтарей в немых

Церквах толпой коленопреклоненной

Рыдали; — воздух, солнцем накаленный,

Всех собирал под своды, и пустым,

Судя по улицам, казался Рим,

Одни ослы по площадям бродили

Без всякого надзора, — за водой

Никто не шел; уединенно били

Фонтаны, — час прошел — настал другой.

24

Шло время к ночи — Рим не шевелился.

Ни старики, ни дети — ничего

Никто не знал; никто не торопился

Услышать весть, что все уже легло -

Все, что ушло на бой в числе любимых