Стихотворения. Поэмы. Проза
Шрифт:
Ночь по волнам далеко тянет
Свою серебряную сеть.
Волна, скользя, журчит под аркой,
Рыбак зажег свой факел яркий
И мимо берега плывет.
Над морем, с высоты балкона,
Не твой ли голос, примадонна,
Взвился и замер? — Полночь бьет.
Холодной меди бой протяжный,
Будильник совести продажной,
Ты не разбудишь никого!
Одно невежество здесь дышит,
Все исповедует, все слышит,
Не понимая ничего.
Но
Зачем твой голос, примадонна,
Оборвался и онемел?
Кого ты ждешь, моя синьора?
О! ты не та Элеонора,
Которую Торквато пел!
Кто там, на звон твоей гитары,
Прошел в тени с огнем сигары?
Зачем махнула ты рукой,
Облокотилась на перила,
Лицо и кудри наклонила,
И вновь поешь: "О идол мой!"
Объятый трепетом и жаром,
Я чувствую, что здесь недаром
Италия горит в крови.
Луна сияет — море дремлет -
Ум колобродит — сердце внемлет -
Тень Тасса плачет о любви.
1858
ХОЛОДЕЮЩАЯ НОЧЬ
(Фантазия)
(Посв. М. Ф. Штакеншнейдер)
Там, под лаврами, на юге
Странник бедный — только ночь
Мог я взять себе в подруги,
Юга царственную дочь.
И ко мне она сходила
В светлом пурпуре зари,
На пути, в пространствах неба,
Зажигая алтари.
Боже! как она умела
Раны сердца врачевать,
Как она над морем пела!
Как умела вдохновлять!
Но, увы! судьбой на север
Приневоленный идти,
Я сказал подруге-ночи:
"Ненаглядная, прости!"
А она со мной расстаться
Не хотела, не могла
По горам, от слез мигая,
Вслед за мной она текла.
То сходила на долину
С томно блещущим челом
И задумчиво стояла
Над моим степным костром;
То со мною ночевала
Над рекою, у скирдов,
Вея тонким ароматом
Рано скошенных лугов.
Но чем дальше я на север
Шел чрез степи и леса,
Незаметно холодела
Ночи южная краса…
То, в туманы облачаясь,
Месяц прятала в кольцо;
То с одежд холодный иней
Отрясала мне в лицо.
Чем я дальше шел на север,
Тем гналась она быстрей,
Раньше день перегоняла,
Уходила все поздней.
И молила и стонала…
И, дрожа, я молвил ей:
"Ты на севере не можешь
Быть подругою моей".
И, сверкнув, у синей ночи
Помутилися глаза,
И застыла на ресницах
Накипевшая
И пошла она, — и белым
Замахала рукавом,
И завыла, поднимая
Вихри снежные столбом.
Сквозь метель на север хладный
Я кой-как добрел домой…
Вижу — ночь лежит в долине
Под серебряной парчой…
И беззвучно мне лепечет:
"Погляди, как я мертва!
Сердце глухо, очи тусклы,
Холодеет голова.
Но гляди — всё те же звезды
Над моею головой…
Красотой моею мертвой
Полюбуйся, милый мой.
И поверь, что, если снова
Ты воротишься на юг,
В прежнем блеске я восстану,
Чтоб принять тебя, мой друг!
С прежней негой над тобою
Я склоню главу мою
И тебе, сквозь сон, над ухом
Песню райскую спою"…
<1858>
КОНЦЕРТ
Здесь Берлиоз!.. я видел сам
Его жидовско-римский профиль
И думал: что-то скажет нам
Сей музыкальный Мефистофель?
И вот, при свете ламп и свеч,
При яром грохоте оркестра,
Я из-за дамских вижу плеч,
Как тешит публику маэстро.
Трубят рога, гремит тимпан,
В колокола звонят над нами…
И над поющими струнами
Несется звуков ураган.
И адская слышна угроза…
И раздаются голоса…
И встали дыбом волоса
На голове у Берлиоза.
Поют!.. увы! не понял я,
Что значит хор сей погребальный?
И вдруг — тебя увидел я,
Знакомка милая моя.
Тебя, мой критик музыкальный.
К коленам уронив цветы,
К полудню сорванные нами,
Меж двух колонн сидела ты
Бледна, с померкшими очами.
Я угадал: страдала ты
Без мысли и без наслажденья,
Как от какой-то духоты
Иль в ужасе от сновиденья.
И думал: скоро на балкон
Мы выйдем… звезды видеть будем…
И эту музыку забудем
(Инструментальный гром и звон)
Забудем, как тяжелый сон.
1858
Чивита-векна
Встала над морем с казарменной скукою
Крепость, угрюмее моря сурового…
В милом лице я искал пред разлукою,
Нет ли для сердца чего-нибудь нового.
Долго смотрел я, как лодка качалася,—
Ты уплыла, — я остался над палубой,
И ничего для меня не осталося
Кроме неволи с бесплодною жалобой.
Снова помчуся я в море шумящее,