Стихотворения. Поэмы. Проза
Шрифт:
Капустой пахнет… вот висят,
Как бусы, пресные баранки;
Стоят мальчишки над лотком,
И сбитень пьет под фонарем
Приказный…
Ковыляют санки -
Камков не видит ничего.
Мир будничный пред ним мелькает,
Он брызжет грязью на него,
Когда в ложбину попадает;
То ваньку за кушак хватает,
То упирается в задок.
Камков стремится на урок.
(Урок — обязанность святая…)
И едет он, не забывая,
Что
Стаканы с чаем, кренделей
Тарелка, трубка, разговоры
На тысячу ладов, мечты,
Приятельские остроты,
Философические споры,
И Б., и К., и Г. {*}, и тот,
Кого он скоро обоймет
В последний раз и вдаль проводит
И тот, кто Гейне переводит,
И тот, кто вечно всех смешит,
И тот, кто иногда грустит
О запертой на ключ невесте…
{* Бакунин, Кетчер, Герцен. (Прим. авт.)}
Когда они сбирались вместе -
Никто из них не козырял,
Не напивался: пьянство, карты
К иным из них — увы! — поздней
Пришли — уже на склоне дней,
Когда Баконы и Декарты
и Гегели от нас ушли,
Как волны теплого тумана,
Что поутру, поднявшись рано,
Плывут с прозябнувшей земли
Через верхушки леса в небо,
Не зная сами, что весной
Под их волнистой пеленой
Для зерен будущего хлеба
Спасительная теплота
Была незримо разлита.
Друзья Камкова собирались
В тот вечер целою семьей
Затем, что мысленно прощались
Уже друг с другом; разлетались
Они с грядущею весной…
Но мы их общество покинем
И в новый, незнакомый дом
Отправимся.
Пора! — войдем.
Суконный занавес раздвинем.
Отворим лаковую дверь.
Посмотрим, где-то он теперь
Герой наш? Вот он, — новой сферой,
Как чародейством, окружен,
Как будто воодушевлен
Или проникнут новой верой
(Таков его вечерний вид),
В уютной комнатке сидит
Перед молоденькой княжною,
С раскрытой книгой под рукою.
И две свечи пред ним горят,
И девушки глаза блестят
Своей прозрачной глубиною -
В них от ресниц ее порою
Тень неподвижная стоит.
С наивным, робким изумленьем
Она ему в лицо глядит,
Как будто все, что говорит
Камков, каким-то странным пеньем
Ей кажется. Ее уста
Полураскрыты… грудь не смеет
Дышать, как будто тихо веет
Пред ней великая мечта
О жизни… Словно провиденье,
А не учитель перед ней
Сидит и разъясняет ей
Души святое
На землю сводит небеса
И в этом видит чудеса.
То прозу, то стихи читает,
Не спрашивает ни о чем,
Вопросы сам подозревает,
Молчит с минуту — и потом
За ученицу отвечает
Так просто и с таким лицом
Спокойно-ясным, что, признаться,
Друзья, вам может показаться
При этом случае, что он
Порядочный хамелеон.
Куда девалась вся досада?
Где эта глупая хандра?
Но, господа, уже пора
Давно, чтоб с силами собраться,
Мне с этою главой расстаться.
Как змей, что, сбросив чешую,
Об ней уж больше не хлопочет,
Так я четвертую мою
Главу бросаю с плеч. Кто хочет
Поднять, пусть поднимает, кто
Желает затоптать, пусть топчет…
. . . . . . . .
Зоил бранит — поэт не ропчет.
ГЛАВА 5
Зачем стихи, зачем не проза?
Зачем не тополь, а береза?
Зачем не лето, а зима -
Не свет, а тьма, и вечно тьма.
Все покрывающая разом:
И тупоумие, и разум,
И честный подвиг, и обман,
И ваш протест, и мой роман?..
Когда стихи журчат и льются,
И свежи, как поток лесной,
Или как черти над водой
Поют и воют и смеются, -
Я вслед за ними уношусь
И ближе к жизни становлюсь,
И чувствую, что жизнь больная
Мне не чужая, а родная, -
Родная, кровная моя,
Что с ней невольно связан я
То ненавистью, то любовью,
Как чуткий нерв с живою кровью,
Как с морем зыбкая волна,
Или как с арфою струна.
Когда богиня песнопений
Не хочет знать моих сомнений,
Когда, свободная, она
Все то, что может, то и смеет,
К тому и льнет, кого жалеет;
Когда, не внемля никому,
Она свои меняет страсти -
Я как дитя у ней во власти…
Я сам не знаю почему
Она так дорожит Камковым.
(Увы, друзья, таким неновым,
Непоэтическим лицом!)
Иль старое все так же ново?
Иль новое не зрело слово?
Или у вечно-молодой
Камены умысел иной?..
Иль эта прихотница хочет,
Пускаясь за героем в путь,
Меня, и вас, и всех надуть?
Или она о том хлопочет,
Чтоб пищу дать моим врагам
И накормить их до упаду?..
Не знаю!.. Зажигаю вновь
Мою вечернюю лампаду
И вновь пою, врагам в усладу,
Камкова и его любовь.
Итак, в назначенные сроки,