Стихотворения. Поэмы. Проза
Шрифт:
И обладал бы, не любя.
Нет, перед любящей душою,
Перед страданием твоим
Я прохожу, склонясь главою,
Как перед чашею святою,
Глухим отчаяньем томим.
Запуган жизнью, я страдаю,
Когда люблю и не люблю,
Но о прощеньи не молю,
И ничего не принимаю
От тех, которым не даю.
Скажи — и справедливо будет,
Когда ты скажешь обо мне:
Несчастный! он меня не любит,
А мог бы счастлив
И баронесса прочитала
Стихи, и тут же разорвать
Хотела их, но воздержала
Себя от гнева, чтоб опять
Их на досуге прочитать…
Как вам понравились, читатель,
Стихи героя моего?
— Да что, помилуйте! мечтатель!
Мечтатель, больше ничего!
Писал он искренно, быть может,
Но… но и это не поможет.
В наш век в поэзии смешон
Восторженный какой-то тон…
К чему, прикидываясь птицей,
Парящей в небе, сознавать.
Что не умеем мы летать?
К чему нам язвы врачевать
Какой-то розовой водицей,
Тогда как нужен, может быть,
Нам яд, чтоб вышло все наружу
И кровь очистилась?.. — Ну да!
Согласен с вами, господа,
Но — яд глотая, вы на стужу
Не выходите: ревматизм
Получите и в прозаизм
Такой вдадитесь, что микстура
Да пластыри заменят вам
Все, чем могла б литература
Гордиться, жизнь цвести и греть
И двигать вас… Больного
Здоровым мы не назовем,
Но и на суд не позовем
Ничем невинного Камкова.
В те дни, когда он обитал,
Учил, учился и мечтал
И землю бременил, — едва ли
Друзья больным его считали:
Для них служил он образцом
Души и мысли непреклонной.
В среде холодной, дряблой, сонной
Он вырос — но глядел бойцом,
Когда его впервые встретил
Студент Белинский, и Камков,
Быть может, прежде всех заметил
В нем искру божью — и ответил
На первый пыл его идей
Живою дружбою своей…
Белинский долго оставался
К нему пристрастным (господа,
Скажу вам на ухо) тогда…
Наш первый критик восхищался
Стихами друга моего,
И даже видел в нем поэта…
Камков, напротив, на него
Нередко нападал за это.
Своих стихов он не ценил;
Когда же Лермонтова скорбный
Раздался голос — он почтил
Свою поэзию надгробной,
Без слез и жалоб… Не упал
Он духом, только раз, угрюмый
Поник над лермонтовской думой:
"Мы здесь пропущены", сказал.
Послание к Камкову одного
из учеников его в 1846 году
Ты
Приветлив, но невесел, — беден,
Но в людях счастья не искал;
А я был юноша-мечтатель,
Тщеславный, ветреный искатель
Удач, разгула и похвал.
Душой мельчая с каждым годом,
Тебе внимал я мимоходом;
Со мной ты мало говорил,
Наставник наш красноречивый!
Но и вне школы, — твой пытливый,
Твой светлый взор за мной следил.
Ты выжидал. — Настало время,
Жизнь на меня легла, как бремя:
Изныл я от пустых страстей,
От пересудов, пошлых мнений,
От вековых предубеждений,
Не сознавая их цепей.
И я пришел к тебе — невольно
Меня к себе ты влек — и больно
Признаться было мне… — но ты
Не дождался моих признаний:
Ты понял _суть_ моих страданий
И обновил мои мечты.
Тебя я слушал, как пророка;
Ты предо мной раскрыл широко
Иную жизнь, учитель мой.
Твой ум сиял — ты смело ставил
Иную цель, свободу славил…
Пылало сердце — факел твой…
Вникать я стал — и, как туманы,
Редели предо мной обманы
Всех стран земли и всех веков,
Кумиры падали — народы
Взимали голосу свободы
И выходили из оков.
И вот, в углу для всех сокрытом,
Как ты, я стал космополитом, -
Стал гражданином мировым:
Порою в лес иду — порою
Стою задумчив над рекою, -
Увы! что делать мне с моим
Никем не понятым гражданством?
Здесь, перед рабством и тиранством
Равно я жалок и смешон.
Пишу к тебе средь ночи бурной,
Средь копоти избенки курной,
Буграми снега занесен.
Хозяева мертвецки пьяны,
И тараканы — тараканы…
Средь обитателей степных
Они одни — хоть и трусливы -
Свободны, трезвы и счастливы,
И молча я гляжу на них.
Ползут на грудь, ползут за шею
И я — я силы не имею
Давить их на моей груди,
Так я гуманен! так доволен
Своим гражданством! но я болен…
Больной пишу — не осуди!
В напечатанных шести главах "Свежего преданья" не исчерпывается содержание задуманного мной романа. Тем измоих читателей, которые, пробежав эти главы, найдут в них хоть несколько страниц достойных их внимания, или не поглядят на посильный труд мой с высоты своего величия, намерен я в кратких словах досказать роман, мною когда-то задуманный, и таким образом познакомить их с его содержанием.