Стихотворения. Поэмы

Твардовский Александр Трифонович

₁₉₆₁

Все сроки кратки в этом мире

Все сроки кратки в этом мире, Все превращенья – на лету. Сирень в году дня три-четыре, От силы пять кипит в цвету. Но побуревшее соцветье Сменяя кистью семенной, Она, сирень, еще весной — Уже в своем дремотном лете. И даже свежий блеск в росе Листвы, еще не запыленной, Сродни той мертвенной красе, Что у листвы вечнозеленой. Она в свою уходит тень. И только, пета-перепета, В иных стихах она все лето Бушует будто бы, сирень.

₁₉₆₅

А ты самих послушай хлеборобов

А

ты самих послушай хлеборобов, Что свековали век свой у земли, И врать им нынче нет нужды особой, — Все превзошли, А с поля не ушли. Дивиться надо: при Советской власти — И время это не в далекой мгле, — Какие только странности и страсти Не объявлялись на родной земле. Доподлинно, что в самой той России, Где рожь была святыней от веков, Ее на корм, зеленую, косили, Не успевая выкосить лугов. Наука будто все дела вершила. Велит, и точка – выполнять спеши: То – плугом пласт Ворочай в пол-аршина, То – в полвершка, То – вовсе не паши. И нынешняя заповедь вчерашней, Такой же строгой, шла наперерез: Вдруг – сад корчуй Для расширенья пашни, Вдруг – клеверище Запускай под лес… Бывало так, что опускались руки, Когда осенний подведен итог: Казалось бы — Ни шагу без науки, А в зиму снова — Зубы на полок. И распорядок жизни деревенской, Где дождь ли, ведро – не бери в расчет, — Какою был он мукою-мученской, — Кто любит землю, знает только тот… Науку мы оспаривать не будем, Науке всякой — По заслугам честь, Но пусть она Почтенным сельским людям Не указует, С чем им кашу есть.

₁₉₆₅

Памяти матери

Прощаемся мы с матерями

Прощаемся мы с матерями Задолго до крайнего срока — Еще в нашей юности ранней, Еще у родного порога, Когда нам платочки, носочки Уложат их добрые руки, А мы, опасаясь отсрочки, К назначенной рвемся разлуке. Разлука еще безусловней Для них наступает попозже, Когда мы о воле сыновней Спешим известить их по почте. И карточки им посылая Каких-то девчонок безвестных, От щедрой души позволяем Заочно любить их невесток. А там – за невестками – внуки… И вдруг назовет телеграмма Для самой последней разлуки Ту старую бабушку мамой.

В краю, куда их вывезли гуртом

В краю, куда их вывезли гуртом, Где ни села вблизи, не то что города, На севере, тайгою запертом, Всего там было – холода и голода. Но непременно вспоминала мать, Чуть речь зайдет про все про то, что минуло, Как не хотелось там ей помирать, — Уж очень было кладбище немилое. Кругом леса без края и конца — Что видит глаз – глухие, нелюдимые. А на погосте том – ни деревца, Ни даже тебе прутика единого. Так-сяк, не в ряд нарытая земля Меж вековыми пнями да корягами, И хоть бы где подальше от жилья, А то – могилки сразу за бараками. И ей, бывало, виделись во сне Не столько дом и двор со всеми справами, А взгорок тот в родимой стороне С крестами под березами кудрявыми. Такая то краса и благодать, Вдали большак, дымит пыльца дорожная. – Проснусь, проснусь, – рассказывала мать, — А за стеною – кладбище таежное… Теперь над ней березы, хоть не те, Что снились за тайгою чужедальнею. Досталось прописаться в тесноте На вечную квартиру коммунальную. И не в обиде. И не все ль равно, Какою метой вечность сверху мечена. А тех берез кудрявых – их давно На свете нету. Сниться больше нечему.

Как не спеша садовники орудуют

Как не спеша садовники орудуют Над ямой, заготовленной для дерева: На корни грунт не сваливают грудою, По горсточке отмеривают. Как будто птицам корм из рук, Крошат его для яблони. И обойдут приствольный круг Вслед за лопатой граблями… Но как могильщики – рывком — Давай, давай без

передышки, — Едва свалился первый ком, И вот уже не слышно крышки. Они минутой дорожат, У них иной пожарный навык: Как будто откопать спешат, А не закапывают навек. Спешат, – меж двух затяжек строк, — Песок, гнилушки, битый камень Кой-как содвинуть в бугорок, Чтоб завалить его венками… Но ту сноровку не порочь, — Оправдан этот спех рабочий: Ведь ты им сам готов помочь, Чтоб только все – еще короче.

– Ты откуда эту песню

Перевозчик-водогребщик, Парень молодой, Перевези меня на ту сторону, Сторону – домой…

Из песни

– Ты откуда эту песню, Мать, на старость запасла? – Не откуда – все оттуда, Где у матери росла. Все из той своей родимой Приднепровской стороны, Из далекой-предалекой, Деревенской старины. Там считалось, что прощалась Навек с матерью родной, Если замуж выходила Девка на берег другой. Перевозчик-водогребщик, Парень молодой, Перевези меня на ту сторону, Сторону – домой… Давней молодости слезы. Не до тех девичьих слез, Как иные перевозы В жизни видеть привелось. Как с земли родного края Вдаль спровадила пора. Там текла река другая — Шире нашего Днепра. В том краю леса темнее, Зимы дольше и лютей, Даже снег визжал больнее Под полозьями саней. Но была, пускай не пета, Песня в памяти жива. Были эти на край света Завезенные слова. Перевозчик-водогребщик, Парень молодой, Перевези меня на ту сторону, Сторону – домой… Отжитое – пережито, А с кого какой же спрос? Да уже неподалеку И последний перевоз. Перевозчик-водогребщик, Старичок седой, Перевези меня на ту сторону, Сторону – домой…

₁₉₆₅

В самый угол шалаша

В самый угол шалаша, Где остывшая солома, Забирается душа, Чтоб одной побыть ей дома; Отдышаться от затей И обязанностей ложных, От пустых речей, статей И хлопот пустопорожних; И не видеть их лица — Резвых слуг любой эпохи: Краснобая-подлеца, Молчаливого пройдохи; Полномочного скота, Групповода-обормота, Прикрепленного шута И внештатного сексота… Дайте, дайте в шалаше, Удрученной злым недугом, Отдохнуть живой душе И хотя б собраться с духом…

₁₉₆₆

День прошел, и в неполном покое

День прошел, и в неполном покое Стихнул город, вдыхая сквозь сон Запах свежей натоптанной хвои — Запах праздников и похорон. Сумрак полночи мартовской серый. Что за ним – за рассветной чертой — Просто день или целая эра Заступает уже на постой?

₁₉₆₆

Июль – макушка лета

Июль – макушка лета, — Напомнила газета, Но прежде всех газет — Дневного убыль света; Но прежде малой этой, Скрытнейшей из примет, — Ку-ку, ку-ку – макушка — Отстукала кукушка Прощальный свой привет. А с липового цвета, Считай, что песня спета, Считай, пол-лета нет, — Июль – макушка лета.

₁₉₆₆

Просыпаюсь по-летнему

Просыпаюсь по-летнему Ради доброго дня. Только день все заметнее Отстает от меня. За неясными окнами, Словно тот, да не тот, Он над елками мокрыми Неохотно встает. Медлит высветить мглистую Дымку – сам не богат. И со мною не выстоит, Первым канет в закат. Приготовься заранее До конца претерпеть Все его отставания, Что размечены впредь.