Стихотворения
Шрифт:
Не только во время атак,
Бывают, что за ночь седеют,
За миг, за решительный шаг.
Земля дорога и сурова
Не только для бравых солдат.
Седеют за честное слово
И за
Неопущенный взгляд.
Не только железные гунны,
Не только огонь и броня.
Седеют, идя на трибуны,
Седеют, друзей хороня.
Не только пожары и муки,
Не только фугасы и кровь.
Седеют, платя за
За горе платя и любовь.
Но, впрочем, конечно, и старость
Смиренный и седенький дед.
Возможно, ему и досталась
Она без особых побед.
Она по природе, я знаю,
Со всеми другими — одна,
И все же немного иная —
За выслугу лет седина.
1972
УГОН САМОЛЕТОВ
(Из Р. Гамзатова)
Иногда промелькнет на страницах газет
Про воздушный разбой, как нелепое что-то.
Над виском у пилота чужой пистолет,
Подневольно меняется курс самолета.
Знаем мы, что пилоты не робкий народ,
Подозренья в предательстве не заслужили.
Улетает в чужую страну самолет,
Потому что у них за спиной — пассажиры.
Сзади женщины, дети, младенческий писк,
Все смешается в кашу и огненно брызнет.
У мужчины имеется право на риск,
Если риск ограничен лишь собственной жизнью.
Ах, и сам я в полете, как каждый поэт.
Я на поле любви намечаю посадку,
Но жестокость подносит к виску пистолет,
И намеченный курс я меняю с досадой.
Знают все, что поэты не робкий народ,
Подозренья в предательстве не заслужили,
Но со мной совершают большой перелет
Мои песни, родные мои пассажиры.
Это дети мои. Так до риска ли здесь?
Дорога и земля в ярких солнечных красках,
Но законы свои у поэзии есть
На ее протяженных, заоблачных трассах.
Ей спасенья на поле жестокости нет.
Открываю вам главную сущность секрета,
Что в момент приземления гибнет поэт,
Погибают и добрые песни поэта.
Убери пистолетишко, времени раб,
От седого виска. Я не праздную труса.
Я взрываю свой лайнер, воздушный корабль,
Но к любви не меняю заветного курса!
1974
СЕВЕР
Как давно я на Севере не был,
Как Двина в сентябре хороша.
Нагляделся на серое небо —
До сих пор еще ноет душа.
Нагляделся
Иссеченных дождями домов,
На кресты обомшелые, словно
Нагляделся негаданных снов.
Пред великой студеной рекою,
Пред обломками древних церквей
Просыпается что-то такое,
Что дороже поэзии всей,
Золотев, больнее и чище,
Но словам не подвластно, увы,
Словно мы позабытого ищем,
Отдаленной и смутной молвы.
От терзаний, сует и печалей,
От великих и маленьких смут
Тянет душу в свинцовые дали,
Те, что Севером скромно зовут.
Как форель на текучие струи,
В тепловатом и тесном пруду
На холодные шири иду я,
На просторные ветры иду.
1973
АРИТМИЯ
(Из П. Боцу)
Круги, спирали, линии прямые,
Все в мире ритмом объединено.
Но возникает в сердце аритмия,
Как бы с пути сбивается оно.
Кузнец кует. Болванка стала алой,
По прямизне сошла бы за струну,
Но аритмии тяжкая кувалда
И гнет, и мнет стальную прямизну.
В спокойном ритме резким перебоем
Подчас строка прервется у меня.
И наша встреча вечером с тобою
Есть аритмия будничного дня.
Гармония тупа,
А ровный ритм бездушен.
Ритмичный мир зануден и белес.
Тягучий полдень молнией нарушен,
Гром аритмии падает с небес.
Пророки, песнопевцы и поэты,
У века аритмия — это мы,
Как гром небесный — аритмия лета,
Как вспышка света — аритмия тьмы.
1974
МЕРЦАЮТ СОЗВЕЗДЬЯ…
Мерцают созвездья в космической мгле,
Заманчиво светят и ясно,
Но люди привыкли жить на земле,
И эта привычка прекрасна.
Космос как море, но берег — Земля,
Равнины ее и откосы.
Что значит земля для людей с корабля,
Вам охотно расскажут матросы.
О море мечтают в тавернах они,
Как узники, ищут свободы.
Но все же на море проходят лишь дни,
А берегу отданы годы.
Я тоже хотел бы на борт корабля,
Созвездия дальние манят.
Но пусть меня ждет дорогая земля,
Она никогда не обманет.