Стихотворения
Шрифт:
Идет древнегреческий парень,
его бесподобна обложка.
Кончается улица морем,
на рейде качаются бриги…
Папирус в ручье за подворьем
так светится в солнечной книге!
Я странствую, я процветаю,
натуру пишу на продажу,
я людям на счастье гадаю,
сдувая отчаянья сажу.
Кочую, но всюду я - дома,
и мне улыбаются, словно
я каждой собаке знакома
и жителям всем поголовно.
Была я грешна, потакая
неблагодарности черной.
Теперь я совсем не такая,
судьба
она благодарна отрыву
от неблагодарного множества,
где хочет волшебную рыбу
иметь на посылках ничтожество.
Источник: ОКТЯБРЬ
Выходит овен за калитку,
пасется беленький в траве,
как будто дергают за нитку,
привязанную к голове.
За нитку голода в спектакле
марионетку теребя,
себя скрывающий - не так ли
все время дергает тебя?…
К зеленой пище белый овен
склоняется сто тысяч раз,
и в ритме жертвы безусловен
его печалью пьяный глаз.
Источник: ОКТЯБРЬ
Кто не имеет ничего,
тот все-таки имеет Нечто,
чего никак иметь не может
тот, кто уже имеет всё…
Имея всё, никак нельзя
иметь отсутствие всего,
что жить мешает налегке
и быть любимым не за то, что -
увы!
– умеешь всё иметь.
Умеющие всё иметь,
имеющие всё уметь,
уж никогда не поимеют,
не поумеют никогда
поимку кролика, чьи лапки
нам постоянно разгребают
холмы и холмики сокровищ,
которых я не назову,
чтоб те, кто всё уже имеет,
не оторвали эти лапки
от кролика, от нас с тобою,
кто не имеет ничего
такого, то есть барахла,
которое имеют все,
кто здесь уже имеет всё -
всё, кроме Кролика Сокровищ.
1998
Источник: ОКТЯБРЬ
Так много дней
среди теней
нездешней белизны,
среди огней,
где всех бедней
старьевщик новизны,
что по утрам,
по вечерам,
как ветер по дворам,
поет в проем:
"Старье берем!" -
и ловит новый хлам,
и свой улов
поверх голов
перебирает там,
где вечно свежей новизной
нам остается лишь сквозной
мотив - тирим-пам-пам,
ля-ля, тирим-пам-пам!…
Источник:
Проспи, проспи, художник,
Добычу и трофей!
Иначе, мой Орфей,
Ты будешь корифей.
Проспи, проспи раздачу
Лаврового листа,
И бешенство скота,
И первые места.
Проспи трескучий бред
Блистательных побед,
Проспи свою могилу
И в честь нее обед.
Проспи, проспи, художник,
Проспи, шалтай-болтай,
Проспи же все, что можно,
И всюду опоздай!
А катится клубком
За лакомым куском
Пусть тот, кто тем и славен,
Что был с тобой знаком.
Проспи, проспи знакомство
Столь славное!… Проспи.
Пусть кот не спит ученый
На той златой цепи.
Источник: ОКТЯБРЬ
Ночь на исходе лета,
щели забиты мраком,
дождь, как разболтанная карета,
с грохотом катится по оврагам.
Занавесила окна вода.
В карете дышит, мерцая,
облаками закутанная звезда -
не вижу ее лица я,-
только биенье за толстой тьмой,
только ритм, остальное - мнимо.
Так виднелась комета прошлой зимой -
только при взгляде мимо,
когда в хрусталик вовлечена
вся книга небес текучих,
где дышит вести величина,
сжимаясь и разжимаясь в тучах.
Только при взгляде мимо,
и ты этот знаешь взгляд,
льнущий неодолимо
к силам, простертым над.
Источник: ОКТЯБРЬ
Малюсенькая воздушная акробатка
носила грим из японских глаз.
Младенческая кроватка
была бы ей в самый раз.
Пахло в ее цирковом вагончике
слонами, тиграми - кем хотите,
и во весь подоконник светились флакончики
с благовоньями Нефертити.
Она работала кометой Галлея,
то есть без лонжи - как все кометы,
полагая, что так она будет целее,
чем другие летающие предметы.
На ней была серебристая маечка
с молнией меж лопаток.
Огромный атлет говорил ей: "Раечка,
моя девочка!…" Шел ей седьмой десяток.
Малюсенькая воздушная акробатка