Стихотворения
Шрифт:
фонарь - как в кино артистка.
Ветер. Дым папирос.
Дайте мне вашу скуку,
я расскажу вам что-то
простое, как ваше детство,
таинственное, как путь.
Я вам сочиню разлуку,
тревогу, любовь и муку,
цель сочиню и средства,
а если как след копнуть,-
я вам сочиню столетья
вашей чудесной жизни,
я вам сочиню размахи
таких небывалых сил,
что вырастут ваши дети,
и
и козни, и все болезни,
и вспомните - колесил
какой-то вагон по Крыму
("Дайте мне вашу скуку!
Я расскажу вам что-то,
таинственное - как путь…"),
и было там ветра-дыму
("Я вам сочиню разлуку…"),
и лязга на поворотах,
и вы не могли уснуть,
а жизнь обещала косность,
и вечную грубость быта,
и явное малокровье
надежд, что когда-нибудь…
Но ("Дайте мне вашу скуку!") -
доверчиво и открыто
вы слушали пустословье,
таинственное - как путь,
таинственное - как память,
как воля скалы и воска,
как ритмы Луны и саги,
как истина с детских уст!
Но кто-то не дал увянуть
пророчеству, отголоску
цыганистой колымаги,
стихии магнитных чувств!
И то, что казалось пусто-
словием, звонством, бредом,
уже расцветало густо
и требовало скорей
жизнь удлинить - до хруста!-
смириться с ее расцветом.
…Колеса перебегали
с дактиля на хорей.
И жизнь обещала муку,
крупную ломку быта,
громы над головою,
крепкую перекруть,
Но ("Дайте мне вашу скуку!") -
доверчиво и открыто
вы слушали роковое,
единственное - как путь,
воинственное - как сила
цыганского полуслова,
пророческого напева,
летящего на арбе.
И вам отворилась жила -
ни доброго там, ни злого,
ни права там нет, ни лева,
но слово равно судьбе!
И вы обрели столетья
вашей чудесной жизни,
и вы обрели размахи
таких небывалых сил,
что выросли ваши дети,
и вы победили страхи,
и козни, и все болезни,
и вспомнили - колесил
какой-то вагон по Крыму,
и было там ветра-дыму,
и с лязгом на поворотах
стальную несло арбу…
Но - дайте мне вашу скуку!
Я вам сочиню разлуку,
тревогу, любовь и муку,
я вам удлиню судьбу -
до хруста!
Источник: Библиотека Мошкова
ТУМАННОСТЬ
Вот берег, который мне снится.
И лунные камни на нем.
И вижу я лунные камни,
И знаю, что это они.
И вижу я лунные камни.
И синяя птица на них.
И вижу я синюю птицу,
И знаю, что это она.
И вижу я синюю птицу,
Небесные розы над ней.
Я вижу небесные розы,
И знаю, что это они.
Я вижу небесные розы,
Венки из улыбок мадонн,
Газелью улыбку вселенной,
И знаю, что это они.
Тут все переливчато, зыбко,
Волнисто и мглисто, как жизнь,
Как берег, который мне снится,
Когда просыпается дух,
И вижу я лунные камни
И синюю птицу на них,
И вижу я синюю птицу -
Небесные розы над ней,
Я вижу небесные розы,
Венки из улыбок мадонн,
Газелью улыбку вселенной -
И знаю, что это со мной.
И вечнозеленые звезды,
И волны, и воздух, и кровь
Струятся, двоятся, троятся,
Сплетаются тайно со мной.
И плащ мой уже не просохнет
В туманах, клубящихся тут:
Вселенная наша туманна,
Туманные песни поет!…
И я бы на месте вселенной
Закутала тайну в туман
И пела туманные песни
О тайне в тумане своем!
Туманные песни бы пела,
Когда бы вселенной была!…
Такие туманные песни,
Чтоб ветер развеять не смог
Туманность, где лунные камни
И синяя птица на них,
Туманность, где синяя птица -
Небесные розы над ней,
Небесные розы - туманность!-
Венки из улыбок мадонн,
Газелья улыбка вселенной,
Туманность начала, конца,
Туманность лозы виноградной,
Струящейся жизни туманной,
Туманность дыханья и пенья,
Туманность, туманность одна!…
Источник: Библиотека Мошкова
В краю балтийского тумана,
Где взор залива черно-зелен,
Я вижу Эллен возле Яна
И вижу Яна возле Эллен.
На дне горячего стакана,
Где бурой шкурой чай расстелен,
Я вижу Эллен возле Яна
И вижу Яна возле Эллен.
Под солью звезд - не гаснет рана,
Но кто-то в мощи беспределен:
Я вижу Эллен возле Яна
И вижу Яна возле Эллен!
Так больно выжить и так странно!
Касаясь темы двух свирелин,