Стихотворения

Тиняков Александр Иванович

Во мраке

Сонет

Моя любовь развеялась печалью, Цветы убил безжалостный мороз И с горечью невыплаканных слез Стою один перед пустынной далью. Мир сумраком одет, как темной шалью, В душе дрожит томительный вопрос, А Ночь полна предвестий и угроз, И молнии сверкают грозной сталью. Неозаренный путь мой тих и пуст, И тщетно из моих дрожащих уст Летят проклятья, просьбы и призывы. Их гасит Ночь кошмарной тишиной, И все слабей и трепетней порывы К огням небес из бездны роковой! 1 августа 1906 Орел

Во мраке. II

Сонет

Смеясь, заплывшие глаза Порока Глядят

в мое темничное окно, А у меня все грустно и темно – Весенний свет и пурпур зорь – далёко. Нечистый взор, – как повеленье рока Влечет меня все ниже, в глубь, на дно, Где, – чую, – будет все погребено, Что я любил и уважал глубоко. В греховной пляске мечутся мечты, И медленные, хищные цветы, Растут из липкого, гнилого ила, Бросая мне предательский намёк. Борюсь ещё, – но – миг – и все покрыла Твоя волна, – несытый зверь – Порок! 9 августа 1906 Орел, бездонная чаша лазури

Ночью

В ночную грудь впилися жала Больных, озябших фонарей, Замки с покорностью усталой Висят у запертых дверей. Глаза домов, часам покорны, Сомкнули строй усталых век, И свет, впиваясь в сумрак черный, Струится только из аптек. Шаги бессонного гуляки На миг сон улиц всколыхнут И сгинут в тяжкодумном мраке, В пучине дремлющих минут. Моя Тоска встает, рыдая, – И гонит в мрак, и тянет в Ад, А жала фонарей, мигая, Немую ночь сосут, язвят… 10 августа 1906 Орел

О городе

Унылая зелень бульваров Милей заповедных лесов, Как тяжкие цепи кошмаров Блаженнее роскоши снов. Моря, и равнины, и горы Ничто перед вами – дома, Как юные чистые взоры Пред теми, где грешная тьма. 11 августа 1906 Орел

Сны Страсти

Посв. Ф.А.Павловой

Разжал я ей алые губя Своим поцелуем палящим И жестом внезапным и грубым Обнял ее круглые плечи… Погасли смущенные свечи, – Одни мы в потоке кипящем! Вспыхнули молнии страсти, Белое тело сверкнуло, В пьяной, томительной власти, В бездне немых содроганий Все потонуло! Бешенство груди несытой, Бедер дрожащих извивы, Хмель в поцелуях разлитый, Искры безумных желаний, – Шепот стыдливый! Но голос Дьявола не дремлет, Твердит о смене наслаждений, И пьяный мозг уже не внемлет Тому, что робко сыщет стыд, И мрачным пламенем горит Заря отверженных сплетений. И там, где кричали орлы, Протянулись ползучие, цепкие змеи, Изогнувши свои сладострастные шеи, И в холодные кольца зажали Лебедей, опьяненных развратом… ………………………………………… В бездне царственной мглы Смехи Дьявола вдруг зазвучали Громовым, тяжкомлатным раскатом! 11 августа 1906 Орел

Весенняя печаль

Была весна. В земных хоромах Горели брачные запястья, Дыханье девственных черемух Томило дух желаньем счастья Земную грудь истомой раня, Лобзали солнечные губы И светлым звоном мозг туманя, Трубили в огненные трубы. Но был он бледен и заплакан, В весенне-радостных хоромах Смотрел с тоской в бездонный мрак он И в нем искал очей знакомых. В его плененном думой взоре Росинки слез, дрожа, сверкали, И блекли радостные зори, И песни Солнца замолкали. И как Мир ни был юн и весел, Проникся все ж его печалью, И дождик сеть свою повесил Над отуманенною далью. 13-14 августа 1906 Орел

Слава Злу

Рухнут Одина чертоги,

Рухнет древний Игдразил.

Валерий Брюсов

Напрасно

хочет Жизнь пленительным туманом Окутать предо мной свой безобразный храм: Навек прикован взор к горящим кровью ранам И ненависть свою за Счастье не отдам! В темницах, и дворцах, и меж степных просторов Я узник немощный, я раб земной тоски, Но в мертвой тишине бездонных коридоров Пою дома распутств и славлю кабаки! И нравятся мне вор, убийца, и ползучий, Продавший честь шпион, и жадный ростовщик: В их ласках Дьявол сам, низверженный – могучий Являет мест свою, свой заклейменный лик. И только в их кругу, среди бесов глумленья, Среди озлобленных, бунтующих людей Рождаются цветы великого презренья И вспыхивает весть о гибели всех дней, О Дне, когда во всей закованной Вселенной Мятежный, жадный крик свирепо пролетит, Когда на Бога Мир восстанет полоненный И оскорбленный Бог Мир Смертью поразит! 15-16 августа 1906 Орел

Запах цветов

Сонет

Руками тяжкими сжимал меня разврат Среди продажных тел, среди подушек сальных И – вдруг – в окно проник томящий аромат Забытых мной цветов, безгрешных и печальных, И вспомнился в тот миг мне деревенский сад, И ясность дней былых, наивных и кристальных, И тихих вечеров задумчивый закат Над далями полей осенне-погребальных. Померк и потускнел мой распаленный взор, Любовь и чистоту, и грез былых укор – Все воскресил во мне цветов забытых запах. Но льется он слабей, и вновь я в скользких лапах: Напудренных грудей порочный аромат Мое дыханье жжет, и вновь я твой – разврат! 17-19 августа 1906 Орел

Березки осенью

Под туманною, блеклой вуалью Безутешная осень пришла, Поглядела на Землю с печалью, Погребальные свечи зажгла. Из безгрешного воска березы Догорают во мгле ледяной, Их зеленые, девичьи грезы Умирают одна за другой. Их слезами холодными мочит Караван пробегающих туч, И над их наготою хохочет Бессердечный, чахоточный луч… 31 августа 1906 Село Богородицкое

Тоска месяца

Вечер осенний спокойно-безгрешен, Сумрак поля утомленные нежит, Месяц в печали своей безутешен – Тучки прозрачные трепетно режет. Храбро их рубит серебряный воин, Быстро скользят его белые латы, В храмине вечере он не спокоен, Мчат его грезы в порыве крылатом. Мчат его в звездный, сияющий терем, Где – с ним в разлуке – изныла царевна. Тучи вздымаются гибельным зверем, Ширится бездна с насмешкою гневной. И не узнать ему счастья свиданья, Он присужден к постоянной разлуке, Вечны порывы его и скитанья, Вечны его безутешные муки. 9 сентября 1906 Орел, вечер

У гроба юноши

Посв. В.В.Криволуцкому

Пред ним лежала жизнь манящим, светлым залом И пер ему хор грез про брачный трепет танца, Но – шевельнула Смерть своим грозящим жалом И с юных щек навек сбежал огонь румянца. Улыбкам и Весне был, как ребенок, рад он, И в тишине его ласкало Вдохновенье, Но грозный час пробил: над ним клубится ладан И празднуют в сей день победу – Смерть и тленье. Недвижное лицо желто, как слепок воска, И неземной покой в его стеклистом взоре, И близок катафалк, – последняя повозка, – И скрип ее колес влечет нас в омут горя. Нам хочется рыдать, безумствовать и плакать, Нам хочется проклясть лик грозной Немезиды, И, павши ниц лицом, в сырую грязь и слякоть Грызть руки и кричать от боли и обиды. Но умирим сердца, обидный крик задушим И затаим в себе всей скорби нашей жгучесть, Стенаньями в сей миг молчанья не нарушим: Есть в смертной тишине особая певучесть! Пускай чернеет гроб, пусть тихо плачут свечи, И тихо плачем мы под звон кадил и пенье, Но пусть в сердцах у нас растет желанье встречи, И вера в Жизнь растет, и вера в Воскресенье! 21-22 сентября 1906 Москва