Стихотворения

Шамиссо Адельберт

На солнце в свой последний миг Смотрел поверженный старик. Он кулаком мне погрозил

И крикнул из последних сил:

«Все солнце выведет на свет!»

Он стих. Я обыскал его, Не обнаружив ничего:

Лишь восемь пфеннигов нашел. Зарыл я труп и прочь побрел.

Не выйдет ничего на свет!

Пришел в деревню я твою, Обрел здесь дом, обрел семью... Теперь ты знаешь все, жена,

И ты молчать о том должна: Не выйдет ничего

на свет!

Как ни сияет солнца свет, Оно не выдаст мой секрет — Никто не ведает о нем.

Как солнце ни гори огнем, Оно не выведет на свет!»

Язык, однако, солнцу дан — Ведь язычок у женщин рьян.

«Не приведи господь, кума, Вам знать, что знаю я сама:

Все солнце вывело на свет!»

Вот стая воронья летит

Туда, где эшафот стоит.

Но кто же нынче там казнен? И кто привел к нему закон?

Все солнце вывело на свет!

Was soll ich sagen?

Mein Aug’ ist tr"ub, Mein Mund ist stumm, Du heissest mich reden, Es sei darum!

Dein Aug’ ist klar, Dein Mund ist rot,

Und was du nur w"unschest, Das ist ein Gebot.

Mein Haar ist grau, Mein Herz ist wund, Du bist so jung

Und bist so gesund.

Du heissest mich reden,

Und machst mir’s so schwer. Ich seh’ dich so an

Und zittre so sehr.

Zweites Lied von der alten Waschfrau

Es hat euch anzuh"oren wohl behagt,

Was ich von meiner Waschfrau euch gesagt; Ihr habt’s f"ur eine Fabel wohl gehalten? F"urwahr, mir selbst erscheint sie fabelhaft; Der Tod hat l"angst sie alle hingerafft,

Die jung zugleich gewesen mit den Alten.

Dies werdende Geschlecht, es kennt sie nicht

Und geht an ihr vor"uber ohne Pflicht Und ohne Lust, sich ihrer zu erbarmen. Sie steht allein. Der Arbeit zu gewohnt,

Hat sie, solang’ es ging, sich nicht geschont; Jetzt aber, wehe der vergess’nen Armen!

Jetzt dr"uckt darnieder sie der Jahre Last; Noch emsig th"atig, doch entkr"aftet fast

Gesteht sie ein: »So kann’s nicht lange w"ahren. Mag’s werden, wie’s der liebe Gott bestimmt; Wenn er nicht gn"adig bald mich zu sich nimmt, -

Nicht schafft’s die Hand mehr - muss er mich ern"ahren.«

Solang’ sie r"ustig noch beim Waschtrog stand, War f"ur den D"urst’gen offen ihre Hand;

Da mochte sie nicht rechnen und nicht sparen. Sie dachte bloss: »Ich weiss, wie Hunger thut.« - Vor eure F"usse leg’ ich meinen Hut,

Sie selber ist im Betteln unerfahren.

Ihr Fraun und Herrn, Gott lohn’ es euch zumal, Er geb’ euch dieses Weibes Jahre Zahl

Und sp"at dereinst ein gleiches Sterbekissen! Denn wohl vor allem, was man G"uter heisst, Sind’s diese beiden, die man billig preist: Ein hohes Alter und ein rein Gewissen.

ЧТО

МНЕ СКАЗАТЬ?

Мой взор угрюм,

и сжат мой рот. Ты хочешь признаний,

но дрожь меня бьет.

Твой светел взор,

и рот твой ал. Ты хочешь,

чтоб я тебе все сказал.

Мой дух уныл, голова седа.

Ты так красива,

так молода!

Ты хочешь признаний,

но слаб мой дух. Я слова не в силах

вымолвить вслух.

ВТОРАЯ ПЕСНЯ О СТАРОЙ ПРАЧКЕ

О прачке мой бесхитростный рассказ, Мне думается, позабавил вас,

Но вымыслом, наверно, показался. Мне самому так кажется порой:

Ведь те, кто знал старуху молодой, — Из них никто в живых уж не остался.

Что поколенью новому старье? Им, молодым, нет дела до нее, —

Голодного не разумеет сытый. Она стоит, платок свой теребя.

В трудах не берегла она себя;

Теперь же — горе бедной, позабытой!

Теперь ее согнуло бремя лет;

Еще прилежна, только сил уж нет.

Она бормочет: «Милостиво небо. Покуда не настанет мой черед

И Боженька меня не приберет,

Он, верно, даст мне, горемычной, хлеба».

Была пора, проворна и крепка, Она стирала, и ее рука

На подаянье бедным не скупилась.

«Голодный, — говорила, — заслужил». К ее ногам я шляпу положил:

Она сама просить не научилась.

Пусть Бог пошлет вам, дамы, господа, Как этой прачке, долгие года

И мирно кончит вашей жизни повесть. Затем что изо всех даров земных Превыше — два, хоть мало ценят их:

Почтенный возраст и благая совесть.

Nacht und Winter

Von des Nordens kaltem Wehen Wird der Schnee daher getrieben, Der die dunkle Erde decket;

Dunkle Wolken ziehn am Himmel, Und es flimmern keine Sterne,

Nur der Schnee im Dunkel schimmert.

Herb und kalt der Wind sich reget, Schaurig st"ohnt er in die Stille; Tief hat sich die Nacht gesenket.

Wie sie ruhn auf dem Gefilde, Ruhn mir in der tiefsten Seele Dunkle Nacht und herber Winter.