Стихотворения
Шрифт:
Ему в удел не дастся никогда.
Но, господи, ты первенцев природы
Людьми, а не рабами создавал.
Завет любви, и братства, и свободы
Ты в их душе бессмертной начертал,
А твой завет нарушен в род и роды.
Суди же тех всеправедным судом,
Кто губит мысль людскую без возврата,
Кощунствует над сердцем и умом -
И ближнего, и кровного, и брата
Признал своим бессмысленным рабом.
(1855)
(Н. И. Кролю)
Храни поученье отцово,
Мой сын, и в скрижали души
Мое заповедное слово
Отныне навеки впиши:
Пребудь безбоязен душою,
Но господа бойся и чти;
Премудрость зови ты сестрою
И разум себе просвети.
И речи греха и обмана
Не будут нам, мудрым, властны,
И в разуме будет охрана
Тебе от лукавой жены.
Взгляни!.. Не находит на ложе
Она ни покоя, ни сна,
И ночью сидит настор'оже,
Сидит и глядит из окна -
Не бродит ли где в околотке
Случайно глупец молодой?
Не слышно ли праздной походки?
Не слышно ли песни ночной?
Увидит - услышит далече,
И выйдет, и станет ласкать,
И станет коварные речи
С бесстыдным лицом лепетать:
"Сегодня должна, по обету,
Я мирную жертву свершить,
А гостя любимого нету
Трап'езу мою разделить.
Тебя я искала, искала -
Ждала от вечерней поры:
Завесила одр и постлала
Египта двойные ковры,
Посыпала ложе шафраном,
Корицей посыпала пол -
Войди и в веселье желанном
Возляжем за трапезный стол.
Мой муж отлучился далеко
И много унес серебра -
Унес и ревнивое око: -
Пробудь у меня до утра… "
Прельстила беседою грешной,
Тенетами уст привлекла, -
И вслед за женою поспешно
Безумная жертва пошла:
Идет он, как вол на закланье,
Идет он, как к привязи пес,
Забыв, что души достоянье
На жертву блуднице принес.
(1856)
КРАСАВИЦЕ
Природа севера за ним, от колыбели,
Суровой нянькою ходила много лет:
Ни песен для него уста ее не пели,
Не улыбалися отзывно на привет,
И только с каждым днем мертвее и мертвее
Слагалися черты старухина лица,
И на сердце его все было холоднее,
И он не понимал ни жизни, ни творца…
Не понимал он слов - "тревога, страсть, желанье…
Блаженство и восторг… "Но - встретилася ты -
В
И вековечный строй любви и красоты.
(6 октября 1856 г.)
ПОКОЙНЫМ
Когда раскинет ночи мерцающие сени
И полы темные небесного шатра,
Толпой у моего бессонного одра
Сбираетеся вы, возлюбленные тени…
Незримы для других, неслышимы другим,
Вы взору моему являетеся ясно
В бесплотных призраках и внятно, хоть безгласно
Мне шепчете: "усни - отраден сон живым".
Не засыпаю я, но в области мечтанья
Какой-то двойственной я жизнию живу -
Не здесь, но и не там, ни в сне ни наяву:
То греза памяти, то сон воспоминанья…
И будто волшебством все оживает вновь,
Чем сердце некогда и билось и жило,
Что некогда оно, страдая, схоронило -
Желания, мечты, надежды и любовь.
Летучей чередой, падучею звездою
Мелькают предо мной знакомые черты;
Отец, младенец-брат и ты, родная, ты, -
Бледна, болезненна, под ранней сединою,
Вконец истомлена неравною борьбою,
Но незнакомая с упреком и с укором,
Но с всепрощающей улыбкою и взором,
Переглянувшимся отчаянно с судьбой.
О мать моя, скажи, скажи мне: для чего же
Печально ты глядишь в загадочную высь
И словно молвишь мне: "бедняжка, не борись -
Для силы есть предел и для терпенья тоже! "
Но нет, я не забыл примера твоего:
Я помню, как в тебе двоились силы прежде
При первом отдыхе от горя, при надежде
На милость божию и на покров его.
Мгновенно домик наш и все мы веселели
В беседе дружеской, за трапезой простой
Звучали за-полночь и смех и голос твой,
А чудные глаза пылали и темнели.
Мой милый Сашенька, с тобою связан я
Всей братской памятью от самой колыбели,
И много раз к моей горячечной постели
Охранным ангелом слетала тень твоя.
Вот как теперь гляжу на детскую: о стекла
Дробится солнышко в рассыпчатых лучах;
Ты прыгаешь, смеясь, у няньки на руках;
Игрушка в ротике пурпуровом намокла;
Глазенки светятся весельем неземным;
Под тонкой кожей кровь играет в каждой жилке,
Как будто никогда ей не остыть в могилке
Под вешней муравой и камнем гробовым…
Отец мой, и к тебе судьба была сурова
И в полном цвете сил свела нежданно в гроб.
Ребенком я глядел на твой остывший лоб,