Стихотворения

Языков Николай Михайлович

И уже нашли Любезную, богато-молодую, Красавицу?

Власьев

Уж верно, не дурную! Так дело в том, что здесь теперь я жду Приезда Кемских: познакомлюсь с ними И сближуся, и ежели найду Одну из них, согласную с моими Надеждами, то дело поведу Скорей к концу; имею повеленье Особенно принять в соображенье Зизи, меньшую; впрочем выбирать Могу и сам! Как будущее знать? Быть может, мне судьба определила Ее; они здесь будут зимовать. Вот почему, вот, милый мой, в чем сила!

Скачков

Однако же зима уж настает, А Кемских нет; пошли снега, морозы: Пора б на место…

Власьев

Северные розы Не очень хлипки: место не уйдет. Признаться, брат, и тайное влеченье К ним есть во мне, мое воображенье Уже кипит желанием любви.

Скачков

Кипение похвальное, благое. Влюбись, мой друг: прекрасное земное Чарует жизнь, лови его, лови… Носи в груди тот пламень благородный, Которым вспыхнешь; береги его Сохранно, свято, как залог того Небесного… Итак, судьбе угодно, Чтобы в Москву скакал я одинок. Путь холоден, и грязен, и далек Мне предлежит: помчусь нетерпеливо И ночь и день и этак доберусь…

Власьев

А я когда-то на святую Русь!

Скачков

Еще успеешь, ты теперь счастливо Останешься, желанное найдешь, И, верно, славно зиму проведешь В мечтах любви, в магическом тумане, В восторге чувств!

(Смотрит в окно.)

Какой прекрасный вид! Трактир хорош?

Власьев

Зато битком набит, Зато его и любят англичане.

Скачков

Почтеннейший, единственный народ. Особенно когда их знаешь дома, У них — как там вса хорошо идет! Все крепко, стройно, дельно, все цветет! Я в Лондоне жил долго, мне знакома Великая владычица морей. Ах, брат, не нам и говорить об ней! Ты знаешь ли? Ведь я было пустился В Америку — мне кстати бы и там Уж побывать; да просто поленился; Притом же путь по скачущим волнам, По океану, я и не решился; И то сказать: ведь я тогда спешил На Рейн, его видами насладиться, Как водится; полазить по горам, По древним башням, каменным тычкам; Все это мило! Тут же прокатиться Хотелось мне по вольным городам: Хотелось видеть, что такое там? Зато теперь я знаю совершенно, Как добрый немец, рейнские края, И если б не родные и друзья, Я жить бы там остался непременнo, По крайней мере, на десяток лет. Да, Рейн река! У нас подобной нет.

Власьев

Ты говоришь, как будто бы ты знаешь Россию…

Скачков

Ты меня не понимаешь. Я думаю, что нет реки у нас Классической, хоть матушка Россия И велика: у нас места другие! Я помню, я приехал в первый раз На Рейн; была уж ночь; остановился Я в домике на самом берегу, Я ехал долго, очень утомился, Лег спать; ну не могу, да не могу Заснуть, всю ночь я безо сна пробился, Я был взволнован, голова моя Так и горела; мысль, что вот и я, И я на Рейне! — эта мысль глубоко Во мне кипела и заря взошла, Торжественно-спокойна и светла; Гляжу в окно: сверкает Рейн широкой В картинных

и веселых берегах; За Рейном горы в утренних лучах, И там, и там, далеко и высоко, Старинны башни, замки на горах, Развалины и прах красноречивый!

Власьев

А ты до них охотник?

Скачков

Не совсем: Не ревностный, как человек ленивый, Обозреватель, занятый не тем, Что он обозревает, хоть иные Развалины люблю я, но большие, Изящные, каких не может быть Там…

Власьев

На тебя не шутка угодить: Ты был везде.

Скачков

И вправду! Кто, подобно Мне, странствовал и видел все подробно, Кто видел Рим, и Тибр, и Колизей, Венецию, Неаполь, кто два года Таскался по Италии по всей, Тому вся эта рейнская природа, Все эти горы, замки, острова С каштанами и липками, — все мало, Безвкусно, пошло, дико, трын-трава!

Власьев

А почему же?

Скачков

Да! Им недостало Той сладости, той неги, так сказать, Той мягкости, которые понять, Почувствовать заочно иль словами Изобразить решительно нельзя. Италия — вот сторона моя Любимая, богатая следами Великого былого, чудесами Изящного, веселье и краса Земли. И что, брат, там за небеса! Прозрачные и темно-голубые, И облака румяно-золотые, Летучие и тонкие… Как жаль, Что от Москвы до Рима эта даль Чертовская! Не то бы можно было Нам ежегодно уезжать туда От наших зим и жизни преунылой. Однако же ты не поверишь, милый! Что даже там я тосковал всегда По родине, и сам не понимаю, Как это, отчего бы? Полагаю: От слишком частой перемены мест, Да от езды без дела и без цели, И я ж таков, что все мне надоест, И скоро, — так-то мне и надоели: Во-первых, пресловутая страна Премудрости, науки, вся сполна: Старинная и новая, пивная И винная, такая и сякая; Потом и сам туманный Альбион, Потом Париж, хотя его соблазны Невыразимо как разнообразны! Италия и южный небосклон, И все картины сладостного юга — Все не по мне, все это не мое! Хочу к себе, мне только там житье! Хочу туда, где завывает вьюга, Стучит мороз; пора и мне пожить Порядочно, и было б бестолково, Грешно весь век в чужбине прогостить, Где для меня уже ничто не ново. Теперь в Москву покуда. А весной Переселюсь в деревню — на покой, На волю и простор уединенья! Из толкотни мирской и треволненья В родную глушь, там крепко углублюсь В свои дела, привыкну постепенно Любить хозяйство, сельские труды. Ах, братец! плуг, взрывающий бразды, Полезнее меча…

Власьев

О, несравненно!

Скачков

Так еду. Что ж прикажешь ты в Москву Твоим друзьям?

Власьев

Поклоны, рукожатья! Скажи, что я не праздно здесь живу, Что у меня есть разные занятья Ученые, что скоро возвращусь Домой; скажи друзьям, что я сержусь На них за то, что пренесносно мало В них письменной деятельности.