Стихотворения

Бурлюк Николай Давидович

И.А.Р.^*

Op. 75.

Каждый молод молод молод В животе чертовский голод Так идите же за мной… За моей спиной Я бросаю гордый клич Этот краткий спич! Будем кушать камни травы Сладость горечь и отравы Будем лопать пустоту Глубину и высоту Птиц, зверей, чудовищ, рыб, Ветер, глины, соль и зыбь! Каждый молод молод молод В животе чертовский голод Все что встретим на пути Может в пишу нам идти.

«Я

строю скрытных монастырь…»

Op. 76.

Я строю скрытных монастырь Средь виноградников и скал О помоги ночной упырь Запутать переходы зал. Вверху свились гирлянды змей В камнях безумие скользит Как печь горит чело полей Песчаник мрамор сиенит Вдали сомкнулся волн досуг Отметив парус рыбарей И все кричит стогласно вкруг «О строй свой монастырь скорей»!

Волково кладбище^*

Op. 70.

Все кладбище светит тускло Будто низкий скрытный дом Жизни прошлой злое русло Затенившееся льдом Над кладбищем зыбки виснут В зыбках реют огоньки В каждой пяди глин оттиснут Умудренный жест руки Ветр качает колыбельки Шелест стоны шорох скрип Плачет, сеет пылью мелкий Дождик ветки лип.

Старик

Op. 64.

Как серебро был свет дневной Как злато цвет закатный А ты упрямой сединой Дрожал старик отвратной Ты звону предан был монет Из серебра из злата И больше верил этот цвет Чем яркий огнь заката.

Черное и зеленое

Op. 65.

Чума над лунным переходом Взвела кривой и острый серп Он чтим испуганно народом Кроваво испещренный герб Зеленоглазая царица Ужасных стонов и скорбей Лаской истерзанные лица Под грохот кованных цепей. На эшафот угрюмо черный Взноси ребячество голов О ты пришлец зимы упорный Постигший неотвратный ров Что пред тобой людские стоны И плеск и визг и тишина Ведь малахит прямой колонны Как отблеск неживого сна.

«Небо рассветом как пеплом одето…»

Op. 51.

Небо рассветом как пеплом одето Последних гул колес Петух проснувшийся кричит чуть слышно где-то Вкруг хаос все смущенье и вопрос Жестокой линией скользнули в темь вагоны О чем о чем вздохнул Какие победил препоны Колес последний гул Ушли колодники отзвякали цепями На путь пустой слетает вьюги хмель Пред глазом никого одна осталась с нами Ее унылая и долгая свирель

Ночной пешеход

Op. 76.

Кто он усталый пешеход Что прочернел глухою тьмою Осыпан мутною зимою Там где так низок свод?.. Кто он бесшумный и бесстрашный Вдруг отстранивший все огни Как ветер голос: «прокляни Что возрастет над этой пашней». Какая тайная стезя? Руководим каким он светом? Навек

мы презрены ответом В слепую ночь грозя! А он пройдет над каждой нивой И поглядится встречный дом Каким то тягостным судом Какой то поступью ревнивой.

«Полночью глубокой…»

Мы мерим исщербленным взглядом

Земли взыскующую прыть.

Op. 66.

Полночью глубокой Затуманен путь В простоте далекой Негде отдохнуть Ветер ветер злобно Рвет мой старый плащ Песенкой загробной Из-за лысых чащ Под неверным взглядом Лунной вышины Быстрых туч отрядом Рвы затенены Я старик бездомный Всеми позабыт Прошлых лет огромный Груз на мне лежит Я привык к тяготам К затхлой темноте К плещущим заботам К путанной версте Нет вокруг отрады Все полно угроз Туч ночных громады Сиплый паровоз.

«Ветер пляшет глубоком поле…»

Ветер пляшет глубоком поле Хватает лес за вихры Луна морозном ореоле Сетей поры Сокрылся горизонт молочный Вокруг ниги Все очертания неточны Путей слуги Ветер сбесился морозном поле Поймавши лес за вихры Луна потухшем ореоле Лучей коры.

«Копья весны»

Op. 68.

Звени пчела порхая над цветами Жизнь тяжела — построена не нами Проклятый труд гнетет нас с колыбели Одни умрут другие вновь запели Прискучили слова озлоблены напевы И терпим мы едва призыв трескучей девы Звени пчела трудяся с колыбели Жизнь тяжела объятиях метели

Из сборника «Молоко кобылиц» (1913)^*

Небо над парком

Древний блеклый щит героя Сжатый снегом облаков Нам дарит качаясь хвоя Над строителем углов Мы взглянули лишь случайно И смотри уже открыт Четко зло необычайно Исступленный синий щит Сеткой плавной позолоты Исчерненный как спина Ты сквозишь над нами годы Юность вечность вышина.

Первые взгляды

Окно открыл и посмотрел на грядки Вон ветер шевелит материю гардин Все ново вкруг везде плывут загадки Как эти шорохи уже размытых льдин Чтож измерять я стану напряженно Сей храмный свод немую высоту Иль лот изменчивый заброшу я бездонно За грани трепетов за саванов черту. Заметил девушку и улыбнулся иве Первичный пух чуть наклонял Зефир А я дрожал в тончайших чувств приливе Глядя на мирный сей осуществленный пир. Молитвенно сложил свои больные руки Весна весна шепнул зеленый день А там ловцы свои сгибали руки И птица падала в еще сквозную сень.