Стихотворения

Бурлюк Николай Давидович

Я СИДЕЛ У ПЫЛЬНОЙ ТРОПЫ Проходило мимо много лиц И здоровых и больниц И розы и борьбы Я был одним из калек (Мы все всегда уродцы) Я простой человек (Из долбящих колодцы > колодцы

(П.)

По торным остаткам житейской тропы Примчался БОГАТСТВА автомобиль Прыгали вкруг его рабы Плевали на ковыль Со своей кривоногой клюкой Прошла лысина ум МУДРОСТЬ одежде простой Горшок косоглазых дум Все проходили мимо Зрячие и слепые (Неси отчетливое имя Оязанности на вые).

«Наконец весна, попахивая о-де-колоном…»

Наконец ВЕСНА, попахивая о-де-колоном С

васильками БУМАЖНЫХ ГЛАЗ При каждом шаге с (поклоном!..) (Услужливо!!!) распахивая газ, ПРОСКАКАЛА (ветренница!!) мимо Вослед за двугими… Было неумолимо Ее имя.

Закатный пеший

Мускулатура туч напряжена вечерне Скользящие у сих углов Заботою фиалково дочерней Перепелов Глаза вечерних луж Следили неустанно Идущего к закату пешехода Всеобщий муж v Упрятавший обманно Приманку рода Мускулатура туч рассечена закатом Над колкостью весеннею дорог О подойди о будь мне другом братом Луны воздевший первый тонкий рог.

Лето

Ленивой лани ласки лепестков Любви лучей лука Листок летит лиловый лягунов Лазурь легка Ломаются летуньи листокрылы Лепечут ЛОПАРИ ЛАЗОРЕВЫЕ ЛУН Лилейные лукавствуют леилы Лепотствует ленивый лгун Ливан лысейший летний ларь ломая Литавры лозами лить лапы левизну Лог лексикон лак люди лая Любовь лавины = латы льну.

* * *

Л = нежность, ласка, плавность, лето, блеск, плеск и т. д.

1911

«Ты как башня древнем парке…»

Ты как башня древнем парке Под иглой дневной луны Ты как нитка солнца Парки Все слова низведены Обольщая упоеньем Мир открытостью влечет Глубины соединенья Видишь нечет видишь чет.

«Плаксивый железнодорожный пейзаж…»

Плаксивый железнодорожный пейзаж. (иногда проходит поезд) Насыпь изогнулась Ихтиозавр Лежащий в болоте Забытых литавр Ржавые травы   вонючие воды      неба прогнившего            своды         но гордо подъяты           красные симафоры!..           но злобно проклятый           лукавствали взоры      чахлыя встречи   изломаны плечи Живая едва Шелестит трава Заржавелых литавр Гниющий ихтиозавр Железнодорожная насыпь Бросить   на сыпь     А воздух гор = двухспальная кровать.

«Россия за окном как темная старушка…»

РОССИЯ за окном как темная старушка О угольки загробных деревень Рассыпанных (гусиная пастушка, дымяще тлеющ пень) САМУМ И ТЬМЫ и долгих грязных далей ПЕЩЕРНАЯ и скотская и злая Блестинками иконными эмалей И сворой звезд проворных лая А я как спирт неудаачный плод На черном мирте = неба синий рот…

«Зима идет глубокие калоши…»

Зима идет глубокие калоши И насморки и постоянный кашель И нас отшельников будничные рогожи Вытачивает грудь чахотки злобной шашель Наград одни лишь гнусные остатки Далеких роз смердеют мощи А СЧАСТИЕ? — оно играет прятки Осенних грубостей неумолимой роще.

«С … е вечерних … аров…»

С … е вечерних … аров Под пальцами истерзанной волны Все было тщетным мне сугубно даром… А трепеты роженицы весны… С … е вечерних облаков Над тишиной определенных крыш (Всех толстяков подпольный шиш) А поезд КАК ДИТЯ вдруг приподнял рубаШку И омоЧил (прибреЖность) =

насыпь) куст И ландыШ И волШы И сладостную каШку И девуШку упавШую без Чувств.

Сантиментальная весна

Всюду лег прозрачный снег На заборы на карнизы На реки унылый брег Пали ветреные ризы Ночь придет умрет старик У окна окаченея Неутешная Лилея.

Участь

Портреты на стене = Большие мухи О мерзостной весне Далекой слухи Столы — где писаря Ведут тюрьмы дневник А бледная заря Затоптанный родник Окурки и следы Заплеванных калош И бурки и суды Скандальный труп — дебош Портреты на стене = Раздавленные мухи О жертве о весне Непостоянны слухи.

Из сборника «Затычка» (1914)^*

«Улиц грязных долбили снег…»

Улиц грязных долбили снег Розовой пяткой вешних нег Лица как змеи Кружились аллеи Но пали лазури блистая мечи …замолчи!.. Наддомной волною мы снова полны Насыщены потом ПОДМЫШЕК весны.

«Вечер темнел над рекой…»

Вечер темнел над рекой Всюду раскрылись огни Созданы стражи рукой Выси во тьме лишь одни Глядя на бледную гарь Небу вдруг стало обидно И оно подняло свой фонарь Тот что душою — ЕХИДНА!!!

Железная дорога

Русь

Бросить в окошко Мутностью пены Забытые стены Святыней гиены Деревня как гнилушка Чуть чуть видна дали Так утлая старушка Сифилитической пыли

Фонарь

Вонзивший розу жало [17] Гробовый ларь [18] Темнот кружало [19] Земная жуть Дает вздохнуть Тоске Что в пауке [20] Зародыш странный Путь Обманный Отсек Их белых ног Порог Калек.

17

Огни.

18

Вагон.

19

Ночь.

20

Часы.

Из сборника «Весеннее контрагентство муз» (1915)^*

Цикл «Здравствуйте m-lle поэзия!»^*

Вновь

Андрею Акимовичу Шемшурину

Где синих гор сомкнулся полукруг, Стариннных дней Италии, — далекой Жестоких севера заиндевевших вьюг, Широкий профиль бросил храм высоко.   Волчицей Ромул вскормленный, что Рим   Впервые очертил (веках) могучим плугом,   И Татиус-король Сабинянами чтим   Его воздвигли Янусу почтении сугубом. И годы светлые, свирелью пастухов Звучащие, несущих колос, нивах, Прочнейший на дверях его висит засов — Хранитель очагов счастливых.   Когда же воинов на поле бранный клич   Зовет мечей и копий строем,   Войны, войны подъят разящий бич:   «Мы двери Януса кровавые откроем!» Январской стужи близится чело. О Янус званный голубыми днями! Офортные штрихи, о сумрачный Калло! Нежданно вставшие пред нами…   И эти дни возгромоздился храм,   Громах батальной колесницы…   Но нынче храм сердцах (как гнезда тяжких ран)…   Отверзты входа черные зеницы…