Стикс
Шрифт:
— Он не убивал, — повторил и решительно подошел к Хайкину и Володе: — Ты встань.
Тот послушно вскочил.
— Отойди в сторону. Хайкин, идите сюда.
Игнат с опаской приблизился. Он вдруг резко схватил Хайкина за плечо, развернул боком. Потом правой рукой чуть придержал, взмахнул левой, имитируя удар, ребром ладони тронул Хайкина за шею, слева, в область сонной артерии:
— Вот так. Слышите? Так. Сверху вниз. Потому что он маленький, очень маленький. И именно в шею, потому что здесь…
Хайкин вдруг
— Куда?! Стой! Стой! Куда?!
Милиционеры побежали за Хайкиным, Игнат же, вереща, как заяц, по-заячьи же и бежал, петляя. Потом вдруг споткнулся, упал и уже на карачках пополз прочь от пруда. Хайкина догнали быстро, вернули. Игнат дрожал и всхлипывал.
— В чем дело? — спросил он. — Ты все видел, что ли? Как убивали?
— Виновный я! И на голову больной! Пустите!
— Надо везти его на психиатрическую экспертизу, — сказал он Свистунову. Руслан кивнул, а Хайкин вдруг закрыл глаза, прижал кушам испачканные ладони и стал раскачиваться из стороны в сторону и скулить:
— И-И-И…И-И-И…
— Уведите. Он не убивал. Не так все было.
— А как? — спросил Руслан.
— Вы. — Он повернулся к участковому. — Пожалуйста, лягте на землю. Вот здесь. Нет. Это было совсем на другом берегу. Пойдемте.
Они вернулись как раз к тому месту, с которого начиналось Хайкинское топтание. К бревну, лежащему возле самых мостков. Он уверенно топнул ногой:
— Здесь.
Потом взял за плечо участкового, так же как Хайкина, развернул того боком, поморщился:
— Рост не тот. Слишком высокий. Да ладно. Первый удар я уже показал.
Он снова взмахнул рукой. Потом слегка подтолкнул участкового:
— Падайте.
Тот послушно свалился на землю. Кулем, будто взаправду. Он нагнулся и уверенно взмахнул рукой ровно десять раз. Все удары в грудь, в область сердца. Потом схватил участкового за ноги и поволок к мосткам.
— Иван!
Обернулся. Руслан смотрит и качает головой.
— Да-да. Я понял. Увлекся. — И вдруг улыбнулся, глядя на лежащего: — Не собираюсь я вас топить.
— Что ж, для следствия оно и можно, — добродушно улыбнулся участковый, пожилой дядечка с коротко стриженными волосами, с которых при падении упала милицейская фуражка. — Да и жарковато сегодня. Можно и в пруд.
Он посмотрел через плечо. Игнат Хайкин, которого под руки вели конвоиры, споткнувшись, несколько раз обернулся и снова тоненько заверещал:
— И-и-и… и-и-и…
Отчего-то стало не по себе. Что-то очень неприятное было связано с этим Хайкиным. Второй оперуполномоченный смотрел на него, следователя Мукаева, с немым восторгом. Да и Руслан Свистунов покачал головой:
— Ты гений. А? Все вспомнил. И число ударов, и про то, что преступник был ростом выше Хайкина. И сообразил, что сбросили
— Не знаю.
— Ты гений, — повторил Руслан. — Но что теперь с Хайкиным делать?
— Это только эпизод, — устало сказал он.
— Ну да. Еще девять. Замучаешься следственные эксперименты проводить, — усмехнулся Руслан.
— А что делать?
— Не знаю. В психиатричку его. Заключение о невменяемости, и… Может, женщину-то в Горетовке он убил?
— Я устал. Жарко.
— Тогда, здесь — все. Поехали, что ли?
Местные стали потихоньку расходиться. Когда вернулись на исходную, увидели, что Хайкин забился в милицейский «газик» и сидит там, закрыв глаза. И все так же раскачивается из стороны в сторону:
— И-и-и… и-и-и…
— Ну, точно: псих. — Капитан Свистунов покрутил пальцем у виска. — Надо же!
— Он убийцу видел.
— Что?
— Что слышал. Голова сильно болит. Жарко.
— Водочки, может?
— Ты же знаешь…
— Все вы тут больные. Придурки.
В голосе Руслана послышалась неожиданная злость. Глаза коньячного цвета потемнели, и взгляд их словно бы сделался крепче, жестче. И тогда он, следователь Мукаев, позволил пузырю подняться чуть повыше к горлу и тоже жестко и очень зло сказал:
— А тебе, похоже, так удобнее. Больную голову ищешь? Чтобы со здоровой на нее переложить? Ты же давил на него. Самым настоящим образом давил. Почему ж ты так вцепился в этого бедного Хайкина? За что?
— А иди ты… — Руслан обернулся: вокруг были люди. Не место для выяснения отношений, хоть служебных, хоть личных. Рот у капитана Свистунова дернулся, но Руслан, стараясь быть спокойным, сказал: — А я в магазин. Посиди, Иван Александрович, в холодке. Остынь.
— Капитан Свистунов?
— Так точно, — усмехнулся друг детства.
— Будьте так добры уложиться в полчаса.
— А куда вы торопитесь, господин Мукаев?
— Работать.
— Ну-ну, — снова усмехнулся Свистунов и повторил: — Ну-ну.
Когда Руслан ушел, Наталья Хайкина вдруг засуетилась, начала поспешно вытирать руки о цветастый фартук:
— Ой, гражданин следователь, а чайку-то? Чайку? Время-то обеденное, за полдень перевалило.
— Какой уж тут чай! — махнул он рукой.
— Ну, как же? Не побрезгуйте. Чашечку-то на дорожку.
Хайкина все тянула его в дом, и он наконец сообразил: надо пойти. Конвоиры вместе с участковым рассуждали потихоньку, что неплохо было бы в такой жаркий день сбегать за пивом, и косились в его сторону. Он понял: всем мешает. Застегнутый на все пуговицы следователь Мукаев, не снявший пиджака даже в такую жару. Хотя уже давно и душно и дурно.