Стилет
Шрифт:
— Поторопись. Я не хочу, чтобы меня прогнали с этого места.
— Не прогонят, — уверенно сказал Чезаре, выходя из машины и направляясь к зданию. Тирольская шляпа небрежно сидела у него на голове.
Она смотрела ему вслед, пока он шел к подъезду и, пройдя пол вывеской, на которой было написано “Служба департамента иммиграции и натурализации США”, исчез в здании. Чем-то он напоминал ей мальчишку.
Так было, когда он позвонил ей на прошлой неделе. Сказал, что только что вернулся из Европы, где побывал у себя дома. Сейчас наконец решился — он примет
Она не раздумывая согласилась, но, когда положила трубку, начала улыбаться про себя. Может быть, на этот раз у него серьезные намерения? Конечно, она слышала о других девушках, но прошла целая неделя — многое могло перемениться за неделю.
Из-за угла послышался какой-то шум, и она посмотрела в том направлении. Кажется, там собралась толпа. Подошел полицейский, остановился у машины и взглянул на нее.
— Вы долго здесь простоите, мисс? — спросил он.
— Нет, недолго, инспектор, — быстро ответила она. — Мой друг только что зашел в здание, чтобы получить документы.
Полицейский кивнул и собрался уходить.
Из-за угла снова донесся шум. Она спросила его вдогонку:
— Инспектор, что там происходит? Он посмотрел на угол, а затем снова на нее.
— Это на Фоули-сквер, мисс. Сегодня утром здесь начинается крупный процесс над гангстерами. Кажется, каждый житель Нью-Йорка хочет попасть в зал суда.
Чезаре вошел в первую приемную. Клерк за конторкой посмотрел на него.
— Я Чезаре Кардинале, — сказал он. — Пришел, чтобы взять свои документы.
Клерк проверил картотеку на своем столе, вытащил небольшую карточку и взглянул на нее.
— Вы бы присели, мистер Кардинале. Они будут готовы минут через десять. Чезаре улыбнулся.
— Это было бы хорошо. — Он немного поколебался, а затем спросил:
— Есть ли здесь поблизости туалет?
— Через зал налево.
— Спасибо, — поблагодарил Чезаре, направляясь к двери. — Я скоро вернусь.
Он вышел за дверь и прошел через зал. Остановился у мужского туалета и огляделся. Никто не смотрел на него. Он быстро вышел и открыл дверь с надписью “Лестница”. Дверь за ним закрылась, и он начал быстро, через две ступеньки подниматься по лестнице.
Перед зданием суда остановился черный лимузин. Вокруг него тут же собралась толпа. Бейкер выглянул наружу и, обернувшись к сидевшему рядом с ним свидетелю, сказал:
— Ты — большая приманка. Свидетель Динки Адаме, человек с удлиненным лицом, откинулся на спинку сиденья и надвинул на лицо шляпу.
— Крупная игра, — проворчал он без тени юмора. — Моя жизнь не будет стоить и двух центов, как только они узнают меня.
— Никто тебя не побеспокоит, — заявил Бейкер ободряюще. — Мы уже говорили, что тебя будут охранять, и до сих пор у нас все было в порядке.
Отряд полицейских очистил площадь вокруг машины. Капитан Стрэнг нагнул голову к окну.
— Все в порядке, выходите.
Первым вышел Бейкер, за
Из толпы донесся шум, подтверждающий, что его узнали. Сквозь нее они проходили в окружении полиции и агентов Федерального бюро расследований.
Репортеры выкрикивали им вопросы, но они, не отвечая, поднялись по ступенькам, вошли в здание суда и двинулись по коридору.
— Сюда, — указал Стрэнг.
Вслед за капитаном полиции они вошли в пустой лифт. Двери тут же закрылись, и лифт начал подниматься. Напряжение незаметно стало спадать.
Бейкер посмотрел на Стрэнга.
— Ну, дело сделано, — сказал он, улыбаясь.
Полицейский кивнул и улыбнулся в ответ.
— Самое худшее позади. Наверху останется только пробиться сквозь репортеров.
Динки посмотрел на них. Его лицо было бледным и все еще испуганным.
— Я буду остаток своей жизни благословлять вас, парни. Если только проживу достаточно долго.
Улыбка исчезла с лица Бейкера. Детективы посмотрели друг на друга и c серьезными выражениями на лицах повернулись к открывающейся двери.
Чезаре поднялся по лестнице на четвертый этаж, повернул и быстро зашагал в сторону лифтов. Взглянул через толпу на двери зала судебных заседаний. Там стояли двое полицейских. Он втянул правую руку в рукав шоферской куртки и ощутил в пальцах холодный металл стилета. На его губах появилась странная улыбка.
Он почувствовал, как сердце глухо забилось в груди. Похоже было на то, что он испытывал, когда направлял машину в крутой вираж и не знал, хватит ли силы сцепления, чтобы выполнить маневр. Он глубоко вздохнул, и улыбка застыла на его лице.
Дверь лифта раскрылась, и толпа бросилась к нему. Чезаре не сдвинулся с места. Он знал, что они поднимутся не в этом лифте. Его информация была исчерпывающей и точной. Тревожило лишь то, что у него было мало времени для подготовки. Он прислонился к стенке между вторым и третьим лифтами.
Открылась еще одна дверь, и из лифта вышел свидетель, окруженный со всех сторон детективами. Чезаре тут же оказался за ними, дав возможность толпе подталкивать его вперед. Здесь у него не было никаких шансов, поскольку между ним и свидетелем находился детектив. Репортеры выкрикивали вопросы, остававшиеся без ответа. Беспрерывно “стреляли” вспышки, фотографы подпрыгивали, пытаясь запечатлеть на пленку свидетеля. Как только этот человек попадет в зал заседаний, будет слишком поздно.
Они почти подошли к дверям, а стилет все еще отдавал холодом в руке Чезаре. Он давно перестал дышать. Его легкие были наполнены готовым взорваться кислородом, который, похоже, не потребуется. В ушах давило; казалось, все двигаются, как в замедленной съемке.
На какое-то мгновение группа остановилась перед закрытой дверью. Детектив, прикрывавший свидетеля сзади, немного сдвинулся в сторону. Воздух судорожно вырвался из легких Чезаре. Толпа навалилась ему на спину, толкая вперед. Теперь! Теперь — самое время!