Стилист
Шрифт:
– А он раздевает? – по-прежнему лениво поинтересовался Кирилл.
– А ты сам не замечал? Или, может, ты думаешь, что раз вы трое такие богатые и друзья – не разлей водой, так и я у вас должна быть общей? Сначала тебе, конечно, как командиру, капитану команды, а потом и им, что останется. Так, что ли?
– Ксюша, Ксюша. – Он ласковым и успокаивающим жестом погладил ее по спине и плечам. – Ну что ты, детка. Ты у меня красавица, и ничего удивительного, что мужики слюни пускают. Это совершенно естественно, и ты не должна обижаться на них. Точно так же ты не должна обижаться и на меня за то, что я не кидаюсь бить морду каждому, кто взглянет на тебя. Я же не могу измордовать пол-России, правда?
– Все равно ты должен сказать своему Воронцу, чтобы не пялился на меня, – упрямилась Оксана, крепче прижимаясь к Есипову. –
– Ну Ксюшенька, это глупо. И потом, это непрофессионально. Ты манекенщица и должна привыкнуть к тому, что на тебя будут смотреть все подряд, а не только те, кто лично тебе приятен.
– Ладно. – Она шутливо вздохнула и поцеловала его в макушку. – Буду терпеть твоего Семена во имя величия своей профессии.
Оксана была вовсе не глупа, хотя и любила посюсюкать и поприкидываться маленькой дурочкой. За этим широким безмятежным лбом без единой морщинки таился прагматичный ум девицы, которая хорошо знает, что почем, что ради чего и чем расплачиваться за ту или иную услугу. Она была достаточно деликатна и воспитанна, чтобы Есипов мог водить ее с собой на светские мероприятия, и в то же время хорошо чувствовала социальную дистанцию. Ведь к телохранителю Вовчику она могла бы предъявить те же претензии, что и к Семену, но на Вовчика она не пожаловалась Есипову ни разу. Вовчик – обслуга, нижний слой, скажи она хоть слово – и его выпрут без сожалений и выходного пособия. А за что, в сущности, парню страдать? За то, что у него нормальная, здоровая мужская реакция, не делающая различия между просто девкой и девкой хозяина? Семен Воронец – другое дело. Ему ничто не угрожает, с ним Кирилл не расстанется ни при каких условиях, они давние друзья и деловые партнеры, поэтому на него и пожаловаться можно. Вреда для Семена никакого, а душу Оксана как-никак отвела, не вечно же ей все в себе носить. И потом, на Вовчика грех жаловаться, он добрый мальчик, а главное – понимает, что у него против хозяина шансов нет. А Семен Воронец считает себя неотразимым и почему-то не видит ничего постыдного в том, чтобы трахнуть девушку своего друга и партнера по бизнесу. Хотя что в нем неотразимого?
К тому времени, когда приехали Автаев и Воронец, Оксана была уже в джинсах и плотной трикотажной майке с длинными рукавами. Побыв с гостями положенные по протоколу десять минут, она вежливо извинилась и, мило улыбнувшись, вышла из комнаты.
Телохранитель Вовчик сидел на просторной кухне и старательно разгадывал кроссворд. Услышав шаги, он поднял голову и приветливо улыбнулся.
– Не говорили, во сколько обедать будут? – спросил он, окидывая девушку плотоядным взглядом.
– Минут через двадцать примерно. Сейчас пока выпивают по чуть-чуть. Нахватались европейских привычек, а обедать вечером так и не приучились, – усмехнулась Оксана. – Тебе помочь с обедом?
– Не надо, у меня все готово. Посиди со мной, давай кроссворд поразгадываем вместе. Садись ко мне на колени, лучше видно будет.
– Что это я, по-твоему, должна лучше видеть? Буквы или твою страстную любовь? – насмешливо поддела она. – Я же тебе сто раз говорила, Вовочка, не тяни ко мне ручонки.
– А я и не тяну.
Он протянул руки вперед и игриво помахал ими.
– Я же тебя на колени приглашаю. А ручки – вот они.
Оба расхохотались над незамысловатой и пошлой шуткой. У Оксаны и в мыслях никогда не было пойти навстречу желанию телохранителя. Даже когда она ссорилась с Кириллом, даже когда чувствовала себя несправедливо и горько обиженной, она не думала о том, чтобы из мести или из вредности изменить Есипову с его охранником Вовчиком. Ее красивое стройное тело было профессиональным орудием, средством труда, оно существовало для того, чтобы носить экстравагантную одежду, делая ее еще более привлекательной, еще более яркой и вызывающей. Она стала моделью, когда еще училась в школе, и привыкла к тому, что красота тела должна использоваться для работы, а не для сведения счетов или еще каких-нибудь неблаговидных целей.
Оксана налила себе чай в большую красивую чашку с золотыми тюльпанами, придвинула поближе пачку с крекером. Вовчик не удивился, он знал, что Оксана строго следит за диетой и никогда, кроме особо ответственных случаев, не садится за стол вместе с гостями хозяина. У нее был хороший аппетит молодой здоровой женщины, соблюдение диеты требовало
– Отвернись, – сказал он через некоторое время, – я носить начинаю.
– Ты – человек, – с благодарностью откликнулась Оксана, пересаживаясь на стул, стоящий у окна, и поворачиваясь спиной к роскошному двухкамерному холодильнику, из которого Вовчик будет доставать такую вкусную, но не разрешенную ей еду.
В кухне, как и во всем доме, было жарко, и после горячего чая Оксане захотелось прохлады. Она открыла щеколду на оконной раме и распахнула обе створки. Встав на стуле на колени, она оперлась руками о подоконник и высунула голову на улицу. Мелкие капли моросящего дождя приятно освежали горячие щеки. Кирилл с гостями был на веранде, видно, с отоплением они со вчерашнего вечера перестарались, и теперь все искали, где попрохладнее. Но ведь вчера было хоть и солнечно, а температура ночью до минус пяти падала, и ветер был северный. Кто ж знал, что всего за несколько часов погода переменится, ночью будет плюс четыре, а днем – вообще почти пятнадцать градусов?
Голоса доносились до нее отчетливо, словно она вместе со всеми сидела на веранде.
– До этого пока еще никто не додумался, – слышала Оксана голос Кирилла Есипова. – Все хотят сорвать прибыль побольше, поэтому жалеют деньги на изучение читательского спроса. Гриша, ты сейчас опять начнешь упираться, я знаю. Пойми же наконец, что нужно уметь сознательно пойти на затраты, чтобы через какое-то время увеличить прибыль.
– И сколько, по твоим прикидкам, это будет стоить? – донесся со стороны веранды недовольный голос Григория Автаева, коммерческого директора «Шерхана».
– Давай посчитаем. Работу надо провести в Москве и в крупных городах, где есть наши дилеры и где есть крупные вузы. Студенты и старшие школьники с удовольствием займутся этим анкетированием, все хотят подработать. Если платить по тысяче рублей за заполненную анкету, это будет для них хорошим стимулом. Встанут рядом с книжным лотком и будут опрашивать покупателей. Я думаю, человек по пятьдесят они за один день опросят. Если нужно, два-три дня поработают.
– И сколько анкет ты хочешь получить? – снова раздался голос Автаева.
– Я думаю, тысяч пять будет достаточно, чтобы составить представление, во-первых, об общей картине спроса на литературу и, во-вторых, о наших читателях, о тех, кто покупает наши книги.
– Пять миллионов! – ахнул Автаев. – Это же тысяча долларов. Тысячу долларов выбросить на какое-то никому не нужное анкетирование! Ни за что.
– Что ты, Гриша, – усмехнулся Есипов, – это будет гораздо больше. Во-первых, анкету нужно разработать и составить грамотно. Для этого нужны специальные знания. Если анкету составить неправильно, то и толку от нее будет как от козла молока. Дальше. Нужно заплатить тем, кто будет искать этих нищих студентов, объяснять им, как и что нужно делать, и, что самое главное, контролировать их. Вы же знаете, что такое нынешний студент. Сядет дома, заполнит из головы пятьдесят анкет за десять минут и ляжет спать, а вечером принесет нам анкеты и будет требовать свои пятьдесят тысяч рублей. Нет, дорогие мои, студент должен стоять возле лотка рядом с продавцом и добросовестно работать с покупателями, а контролер должен ходить от лотка к лотку и надзирать, чтобы все было как надо. И это тоже стоит денег. Далее. Анкеты надо обработать, то есть ввести ответы в компьютер. Ты, Семен, умеешь работать с программным пакетом по обработке анкет?
– Чего? – тупо переспросил Воронец.
Оксана улыбнулась. Ей отчего-то стало весело. Она хорошо понимала каждое слово Кирилла, эта идея родилась у нее на глазах, и Кирилл много раз обсуждал ее с Оксаной. А тупой Воронец ничего не понимает. Он, наверное, даже не знает, как компьютер включается.
– Ничего, – грубо ответил Есипов. – А ты, Гриша?
– Сколько? – раздался в ответ убитый голос коммерческого директора, уже понявшего, к чему клонит генеральный.
– Тоже не меньше тысячи долларов. Это интеллектуальный труд, и стоит он дорого.