Still in Love With You

DaisyFlower

Я поднялась с ней на руках и опустилась в кресло, усадив её к себе на колени. Кэр сотрясалась от слёз, которые всё никак не прекращались, а я просто давала ей возможность выплакаться, поглаживая по голове и спине. Постепенно всхлипы стали реже, а ручки, сжимающие мою рубашку, отпустили ткань.

— Маме очень плохо, — охрипшим голосом произнесла она. — Они все скрывают это от меня, но я знаю уже давно. Я как-то подслушала мамин и папин разговор, только не говорите им об этом.

— Мой рот на замке, — уверенно произнесла я.

— У мамы лакомия.

— Лейкемия? — исправила

я.

— Да, она, — шмыгнула носом Кэролайн. — Она лечится и лечится, но никаких результатов. С каждым годом ей всё хуже и хуже, а я ничего не могу с этим сделать.

Я прекрасно понимала беспомощность Кэролайн. Я не могла с точностью сказать, на сколько она осознавала это, но то, что болезнь не отступала, она это знала.

Теперь многое становилось ясным. Крисс периодически пропадала с экранов телевизора на неопределённый срок. Журналисты лишь гадали и перемалывали ей косточки. И её бледность при нашей первой встрече. Она явно не была тогда здорова. И отсутствие наследника. Здоровая бы женщина попыталась бы родить ещё, чтобы продолжить королевский род, но не Крисс. Рождение второго ребёнка убило бы её. И не факт, что она вообще бы смогла родить его живым и здоровым.

— Почему они скрывают это от меня? Мама, папа, бабушка и дедушка? Даже дядя Аспен с тётей Люси знают, а я нет. Я разве не должна знать правду?

— Просто они не хотят волновать тебя. Они очень любят тебя, поэтому не хотят лишний раз беспокоить. Ты ещё маленькая…

— Я не маленькая! Я прекрасно всё понимаю! Я не хочу, чтобы в один прекрасный момент, папа зашёл ко мне в комнату и сказал, что мама уснула навсегда. Она не уснёт, а умрёт. Я не хочу, чтобы она умирала.

Кэролайн снова разразилась слезами, уткнувшись мне в грудь. Для своих почти семи лет она была слишком смышлёной. Болезнь заставляла рано взрослеть, не важно, сам ты был болен или кто-то из родных. Идлин тоже рано повзрослела. Слишком рано.

— Я уверена, что они просто боятся тебе это говорить, — попыталась я найти другой подход.

— Боятся?

— Да. Они боятся твоей реакции. Для них ты всегда будешь их маленькой девочкой, поэтому не хотят ранить твои чувства.

— То, что они не говорят мне, тоже ранит мои чувства, — обиженно засопела она.

— Тогда скажи сама, — предложила я. — Не жди. Просто скажи и всё. Потому что, как ты сама сказала, когда-нибудь будет совсем поздно что-либо делать, — Кэролайн задумалась, а потом кивнула.

— Вы правы, — она попыталась вытереть лицо руками, но я отодвинула её руки и вытерла его платком, потом заставила высморкаться. — Как только маме станет лучше, я поговорю с ней.

— Вот и правильно, — улыбнулась я, и снова сунула платочек, чтобы она высморкалась. — Только вы никому не говорите. Просто это секрет. Не многие знают об этом.

— Мой рот на замке, — повторила я, покрутив перед ртом рукой и выкинув невидимый ключик. — Я никому не скажу. Даю слово.

— Спасибо, Оливия, — она обняла меня, а потом спрыгнула с моих колен.

Я задумчиво подпёрла рукой голову. Выходило, что Крисс была смертельно больна. Определённо многое вставало на свои места, но как теперь быть? Невольно меня посвятили в самый страшный секрет дворца, который

теперь давил на мои плечи не хуже собственных тайн.

========== Глава 19. Я не могу этого обещать ==========

8 лет назад

Который это был по счёту раз, когда я просыпалась в больнице после потери сознания? Раз второй? Третий? Не помню. Но даже после авиакатастрофы я не чувствовала такой сильной боли. Дышать приходилось с трудом, потому что грудь что-то очень сильно перетягивало. Голова гудела, а внизу живота была ноющая боль и чувство какой-то пустоты.

Я с трудом разлепила глаза и обвела комнату взглядом. В этот раз ко мне не тянулась куча проводов, и я просто лежала накрытая одеялом. Джейк стоял у окна, скрестив руки на груди и уткнувшись лбом в стекло.

Я снова обвела комнату взглядом. Чего-то не хватало. Сердце учащённо забилось, когда ко мне пришло осознание. Не было живота. Я шумно задышала, а потом заскулила от боли в груди. Руки зашарили под одеялом, ощупывая живот, но там действительно никого не было.

— Тихо, тихо, Олив. Всё хорошо, ты слышишь меня? — Джейк перехватил мои руки и сжал в своих. — Всё хорошо. Успокойся, — он отпустил меня и быстро вышел из палаты.

Вернулся он с доктором Маккоем и медсестрой.

— Где они? — охрипшим голосом спросила я. — Где мои дети? — девушка что-то ввела мне в капельницу, и я стала постепенно успокаиваться. — Что это?

— Успокоительное, — произнёс доктор. — Что вы помните, мисс Крайтон? — он посветил фонариком мне в глаза.

— Нас сбила машина, — промямлила я. — Где мои дети?

— У вас сломано одно ребро, но ничего страшного. Сотрясения мозга, славу Бога, нет, иначе, не знаю, как бы это отразилось на вас. Не в первый раз за последнее время, смею заметить.

— Где мои дети? — в очередной раз повторила я. Доктор переглянулся с Джейком. — Почему вы молчите?

— Нам пришлось сделать кесарево сечение, — наконец-то ответил доктор. — Первой у вас родилась замечательная крепкая девочка. Весит она килограмм, а рост составляет двадцать восемь сантиметров. Сейчас девочка находится в специальном боксе, потому что она появилась на свет раньше срока, но прогнозы положительные. Как только у неё раскроются лёгкие, вы сможете забрать её, но не раньше. За ней потребуется куда более тщательный уход, имейте это ввиду.

— А второй малыш?

— Вторым у вас родился мальчик, — произнёс доктор Маккой и замолчал.

— Что не так? — тихо спросила я, смотря то на Джейка, то на доктора. — Что с моим мальчиком?

— К сожаление, мы не смогли спасти его. Если уж вы получили травмы во время аварии, то и о маленьком ребёнке говорить нечего. Девочка каким-то чудом не пострадала, но мальчик. Сломанное ребро прокололо околоплодный мешок и…

— Говорите, — прошептала я.

— И повредило мозг ребёнка. Прокол был не сильным, но этого было достаточно, чтобы ребёнок не выжил. Кости у младенцев мягкие, а у семимесячного плода ещё мягче, — я отвернулась от доктора Маккоя, не желая больше ничего слышать. «Он мёртв… Мёртв…» Я успела его полюбить и так жестоко потеряла. — Он весил семьсот грамм, а рост был двадцать один сантиметр, если вам это интересно.