Стильная жизнь
Шрифт:
– Вот видишь. – Илья удовлетворенно усмехнулся в усы. – То же самое и Сержик. Я ведь с ним давно познакомился, еще на излете моей бурной молодости, он тогда был обыкновенным литинститутским отличником. Ну, поэт – мало ли поэтов! А он догадался… Не стал ни искать в себе примет гениальности, ни сомневаться в ней. А спокойно оценил уровень своего таланта и точно поставил диагноз: шоу-бизнес. По закону Паркинсона вычислил предел своей некомпетентности. А ведь могли амбиции помешать, стал бы Пушкина в себе культивировать или хотя бы
Аля слушала так внимательно, что даже про авокадо забыла.
– Осетрину несут, – вдруг остановил себя Илья. – Глотай-ка ты, моя милая, лучше осетрину, чем всякую заумь!
«Моя милая» он сказал, конечно, просто так, мимоходом. Но сердце у Али дрогнуло при этих словах… Она поспешила спросить:
– И ты думаешь, что я не понимаю своего предназначения?
– Уверен, – кивнул Илья, накалывая на вилку упругий салатный лист. – Я только вот не понимаю, почему меня-то это так волнует?..
Он поднял на нее глаза, и Аля почувствовала, что сердцебиение, которое она хотела унять, стало еще сильнее.
– Давай еще раз за тебя выпьем. – Он поднял бокал, и мгновенно возникший официант налил шампанское ему и Але. – За то, чтобы ты поняла и чтобы не было поздно…
Выпив, Илья достал золотой портсигар и вынул из него длинную сигару. Аля смотрела, как он неторопливо обрезает сигару маленьким ножичком с серебристым крестом на красной рукоятке, как раскуривает ее, как синий ароматный дым окутывает его лицо.
– Я не понимаю… – сказала она. – Ты так говоришь, ты не объясняешь, как будто я и сама все понимаю… Но что это значит – мое предназначение? Ведь я стараюсь… Почему же ты думаешь, что я его не чувствую?
– Я же тебе говорил, – пожал плечами Илья. – Взгляд профессионала, вот и все. К тому же я вырос в театрально-киношной среде, я видел, чем была эта профессия раньше и чем стала теперь. Какая там Алиса Коонен или даже Анна Германова! Но что толку объяснять, все равно этому на слово не поверишь, пока сам не убедишься.
– А чем ты занимаешься? – спросила Аля.
Ей давно хотелось об этом спросить, но к слову не приходилось.
– Многим, – усмехнулся Илья. – Знаешь, я иногда сам не могу для себя определить, чем же я занимаюсь. То есть – что объединяет мои разнообразные занятия? Наверное, только то, что все они находятся на острие жизни… Я занимаюсь тем, что бьет в самую точку, понимаешь? Ну, может быть, сегодня бьет, может, не на вечность все это рассчитано. Но ведь и я живу сегодня, правда? Почему же я должен думать о каком-то мифическом будущем? Вот придет оно – посмотрим, чего оно от нас потребует. Надеюсь, что не ошибусь: навык есть не ошибаться.
– А все-таки? – переспросила Аля. – Извини, но я не очень поняла. Что это значит – «бьет в самую точку»?
– Ты настойчивая девушка, Алечка. – Илья улыбнулся, и глаза его прозрачно сверкнули
– Клипы – это и есть острие жизни? – удивилась Аля.
– А что ты думаешь? Жизнь меняется, стремительно меняется, все в ней смещается. Система ценностей меняется, и общество очень чутко на это реагирует. Выбирает новые приоритеты! – Он прикоснулся к бокалу, и официант снова налил ему шампанского. – Например, театр, к моему личному большому сожалению, больше не воздействует на массовое сознание с той силой, с какой воздействовал раньше. Какой же смысл отираться на задворках жизни? Ладно! – вдруг оборвал он свой монолог. – Что-то я старею, наверное. Сижу в ресторане и развлекаю очаровательную девушку совершенно ей неинтересными рассуждениями!
– Нет, почему, – покачала головой Аля. – Мне очень даже интересно. Я ни от кого ничего такого не слышала…
– Надо думать, – усмехнулся Илья. – Но толку от моих бесед все равно не будет. Завтра ты пойдешь на третий тур, скорее всего поступишь в ГИТИС и ровненько отправишься по той дорожке, по которой со слепым восторгом бегут сотни тебе подобных. А когда догадываются, куда она их завела, обычно бывает уже поздно.
Он продолжал говорить загадками, от которых Але делалось не по себе. Но, несмотря на это, ее неодолимо тянуло к нему, и чем дольше она его видела, тем больше привлекал глубокий его голос, прозрачный блеск глаз. Ей хорошо было сидеть с ним за столиком, смотреть на него, слушать его полупонятные слова…
– Еще раз поздравляю, милая Алечка, – сказал Илья, кладя в пепельницу недокуренную сигару. – Завтра я, наверное, не смогу прийти в ГИТИС и поинтересоваться твоими успехами. Ты мне позвони, ладно? Как-то ты мне стала небезразлична за эти пару дней, я прям даже сам удивляюсь!..
Он протянул Але визитную карточку, и она машинально положила ее в карман пиджачка-»болеро». Илья заглянул в счет, положил на стол деньги, кивнул в ответ на «спасибо», сказанное официантом, и пропустил Алю перед собою к выходу.
Глава 7
После успеха во втором туре Але почему-то показалось, что теперь все пойдет как по маслу. Да еще Илья говорил об этом так уверенно…
И она была совершенно потрясена, когда оказалось, что к третьему туру она не готова! Вчера-то вылетела из института как на крыльях, едва услышав свою фамилию в списке прошедших, и даже не удосужилась узнать толком, как будет проходить третий тур. А надо было, оказывается, найти себе пару и подготовить на двоих этюд по какой-нибудь пьесе…