Стиляги. Как это было
Шрифт:
– Единогласно! – удовлетворенно сказала она. – Бирюков, сдайте комсомольский билет.
Мэлс медленно подошел и положил билет на кафедру. Катя с мстительной улыбкой смотрела ему в глаза.
Полли сидела на кушетке в процедурном кабинете у знакомой медсестры.
– Что же мне теперь делать? – растерянно спросила она.
– Не знаю, – с неожиданным злорадством ответила та. Она с лязгом бросила использованый шприц в кювету и стала собирать
– А к кому мне идти? Ты же подруга! Посоветуй что-нибудь…
– Вспомнила! – усмехнулась та. – Ты у нас такая… самостоятельная! Не как все! Вот сама и выкручивайся! Извини, у меня больных полный коридор.
Полли встала и побрела к двери.
– Ты вещички-то свои забери! – сказала вслед медичка. – Тут не камера хранения!
Мэлс сидел за столиком в “Коке”. Перед ним стояли уже два пустых бокала, он допивал третий, глядя пустыми глазами в одну точку. Могучая саксофонистка на эстраде выводила тоскливый блюзовый мотив.
Подошла Полли с маленьким потертым чемоданом, села напротив. Мэлс подвинул к ней бокал коктейля, она отрицательно качнула головой.
– Ты куда-то едешь? – спросил он, кивнув на чемодан.
– Да… У меня плохие новости, Мэл.
– У меня тоже, – усмехнулся он.
– Очень плохие, Мэл.
– И у меня тоже. Что у тебя?
– Я уезжаю. Мы расстаемся, Мэл, – сказала она, рассеянно оглядывая зал. – А у тебя?
– Тогда у меня просто – мелкие неприятности… – произнес пораженный Мэлс.
– Ну… пока?.. – она беспечно улыбнулась, на мгновение накрыла его ладонь своей, подняла чемодан и шагнула к выходу.
Мэлс вскочил, едва не опрокинув стол, схватил ее за плечи и повернул к себе.
– Почему ты решаешь это одна? – крикнул он. – Ты не можешь решать за нас двоих!
– Я беременна, Мэл! – отчаянно сказала она.
– Так это… это же здорово, Полли! – просиял Мэлс. – Значит, у нас будет ребенок? – Он протянул к ней руки, но Польза отступила на шаг:
– Ты не понял! Это не твой ребенок, Мэл!
– Это мой ребенок! – твердо сказал он, обнимая ее.
Полли уткнулась лицом ему в грудь. Потом подняла глаза и виновато улыбнулась:
– А еще мать выгнала меня из дома…
Затем была немая сцена: Мэлс сжимал в одной руке чемодан, в другой руку потупившей глаза Полли, отец растерянно переводил взгляд с одного на другую, Ким искоса разглядывал яркую незнакомку со смешанным выражением восторга и неприязни.
Наконец отец перекинул папиросу в другой угол рта:
– А чего, дело хорошее! – развел он руками. – Может, теперь угомонитесь. Как это по науке: минус
Мэлс и Польза облегченно улыбнулись, переглянувшись.
Ночью они лежали на кровати в дальней комнате.
– Как странно, – удивленно сказала Полли. – Ни от кого прятаться не надо…
– Как ты думаешь, – прошептал Мэлс, указывая глазами, – ему не будет больно, если мы…
– Не знаю, – пожала плечами она. – Нет, наверное. Он еще совсем маленький…
Мэлс поцеловал ее, перевернул на спину. Кровать истошно заскрипела, и оба замерли, приподняв головы, настороженно прислушиваясь к тишине в соседней комнате. Мэлс прижал палец к губам, они тихонько слезли с кровати, подняли матрас с двух сторон и переложили на пол…
– А где у вас кабинет сэра Джона? – прошептала Полли. – Я лопну сейчас!
– А ты не улизнешь, как в тот раз? – спросил Мэлс, и они тихо засмеялись. – По коридору налево. Только тихо.
– Как партизан в тылу врага! – заверила Полли. Она накинула рубашку Мэлса, достающую ей почти до колен, и босиком выскользнула за дверь.
Почти тут же в коридоре раздался оглушительный грохот, звон, шум и гам. Мэлс выскочил из комнаты. Полли стояла посреди коридора, вокруг нее валялись тазы, велосипед, разбитые банки, а изо всех дверей торчали разъяренные соседи.
– Мэл, я заблудилась, – растерянно сказала она.
– По-ольза!.. – только развел он руками.
Катя, оглядываясь, прошла через двор фабрики. Вокруг длинными стройными рядами стояли бетонные девушки с веслами, пионеры, горнисты, доярки и мусорные урны.
Мэлс, голый по пояс, в брезентовом фартуке работал в набивочном цехе.
– Здравствуй, Мэлс.
– О, привет, Кать! – оглянулся он. – Опять проигрыватель сломался? – Он снял крышку гипсовой формы, звучно похлопал лежащего в ней ничком пионера по зыбким ягодицам. – Петрович, чего он жидкий-то еще?.. Политически незрелый, – со значением указал он Кате на пионера.
– Да не тот! – откликнулся откуда-то сверху Петрович. – Этот урод с дудкой! Ты паралитика давай!
– Подожди, я сейчас, – кивнул Мэлс Кате. Открыл другую форму и с грохотом вывалил на пол пионера с застывшей в салюте рукой. Привычно накинул ему на горло трос, кран поднял того под потолок и потащил во двор.
Катя проводила глазами раскачивающегося в петле пионера.
– Нет-нет-нет! – замахал Мэлс руками, перехватив ее взгляд. – Вожди в другом цехе!