Стисни зубы и умри
Шрифт:
Нахмурившись, я посмотрела на него:
– Повтори.
– Мое имя - Гордость, - повторил он. Его тон был извиняющимся, как будто ему не сильно оно нравилось. Мне стало интересно, был ли Мефистофель в восторге от своего имени, ведь каким надо было быть самоуверенным, чтобы так представляться?
Я хотела спросить, чем они так насолили своей матери, но не стала. Я повернулась к Мике. И выдала ему взгляд, который, надеюсь, ясно говорил:
"И это лучшие из пяти?"
– Одну из золотых вертигриц
Я хотела спросить, шутит ли он, но знала, что нет.
– В начальной школе, наверное, было весело, - произнесла я, наконец.
– Мы учились на дому, - ответил Гордость.
– Держу пари, что так, - согласилась я.
Жан-Клод выдохнул слова в мой разум:
– Ты чувствуешь это?
Единственное, что я чувствовала, было то, что они слишком высокомерны и их распирает от чувства собственной важности, но подозреваю, что отчасти это была бравада. Под бравадой всегда скрывают страх, или, по крайней мере, неуверенность.
– Чувствую что?
– поинтересовалась я.
– Нечто, - сказал он.
Вслух я произнесла:
– Вы учились на дому.
– Я только что сказал это, - заметил Гордость.
– Ладно, вы когда-нибудь уезжали далеко от дома?
Они посмотрели друг на друга, затем Мефистофель быстро оглянулся на Джейка и потом снова посмотрел на меня.
– Нет, - произнес Гордость.
– Какое это имеет значение?
– спросил Мефистофель, и из-под его высокомерия выглянул гнев. Он хорошо его скрывал, но ему было неуютно.
– Просто пытаюсь узнать вас, - ответила я.
– Твой Нимир-Радж выбрал нас для тебя, - сказал Гордость.
– И я собираюсь позже поговорить с ним об этом, - произнесла я.
Мика наклонился и тихо прошептал рядом с моим ухом:
– Другие были еще больше напуганы или сердиты.
Я положила руку ему на бедро. Я хотела успокоить и его, и себя, и прикосновение помогло. Мне не нравились эти мужчины. Я, безусловно, не хотела, чтобы они задержались здесь надолго.
Натаниэль прислонился к нашим ногам, начиная играть рукой с моей икрой в ботинках до колена, которые он сам для меня выбрал. Ему эти парни тоже не нравились.
Ашер придвинулся, чтобы стать позади Жан-Клода, и положил руку ему на плечо. Я знала, почему ни Ашер, ни Ричард не были довольны ими. Ни один из нас не был ими доволен. Позже мы с Джейком серьезно поговорим об этом.
– Парни, вы хотите остаться с нами?
– поинтересовалась я.
Они снова посмотрели друг на друга, и Мефистофель остановил себя прежде, чем снова взглянул на Джейка. Гордость произнес:
– Нам сказали, что у нас нет выбора.
– Я - большой сторонник того, чтобы выбор был всегда, - заявила я.
– Если мы
– Если вы хотите остаться здесь, пока не станет безопасно, это одно. Но я желаю знать, хотите ли вы, двое, остаться здесь с нами и быть нашими тиграми?
– Что вы сделаете, если мы скажем, что не хотим?
– спросил Гордость.
– Мне действительно не нравится вынуждать людей делать что-либо против их воли.
Они снова посмотрели друг на друга.
– Это не то, что мы слышали, - произнес Мефистофель.
– А что вы слышали?
– поинтересовалась я, и первая капля гнева просочилась в мои слова.
– Разве ты не сделала его своей Невестой?
– спросил Гордость, указывая на Никки.
– Да.
– Это ведь принуждение, - сказал он.
Я не могла с этим поспорить и недостаточно хорошо их знала, чтобы объяснить, что я сделала это, чтобы спасти двух других мужчин, сидящих рядом со мной, что Никки похитил меня, и я использовала оружие, которое было у меня под рукой. Я не могла объяснить им это, так что я могла сказать?
– Да, это так.
– Но нас ты не хочешь принуждать?
– спросил он.
– Скажем, я не хочу сегодня пополнять мой список грехов.
Они, нахмурившись, глядели на меня.
– Грехов?
Мефистофель поинтересовался:
– Что это значит?
– Это значит, что лишение кого-либо воли является злом. Я предпочла бы больше этого не делать.
– А что может заставить тебя сделать это снова?
– задал вопрос Гордость.
– Самозащита или защита людей, которых я люблю.
Он посмотрел мимо меня на Никки:
– Ты угрожал Аните и ее людям?
– Да, - ответил Никки.
– Как?
– Я могу рассказать им?
– спросил он.
Я подумала и затем сказала:
– Конечно.
– Я помог похитить Аниту, и мы грозились убить Мику, Натаниэля и Джейсона, волка зова Аниты. Мы забрали ее оружие, воспользовались магией, чтобы удостовериться, что она не может позвать на помощь, и ранили ее. Она сделала то, что могла, чтобы заставить меня быть готовым совершить все, что угодно, чтобы защитить ее и ее любимых мужчин.
– Ты не винишь ее?
– уточнил Мефистофель.
– Нет.
– Почему нет?
– Не думаю, что могу.
– Что это значит?
– Это значит, что я не думаю, что могу винить Аниту в чем-либо. Я просто хочу доставлять ей удовольствие.
Гордость оглянулся на меня:
– Так он действительно твоя Невеста в полном смысле этого слова?
Я пожала плечами.
– Очевидно.
– Но тебе не нравится это. Ты беспокоишься, что лишила его свободы воли, - сказал он.
– Да.
– Почему?
– поинтересовался он.